Голый конунг

В 1997 г. филолог Е.А. Мельникова представила скандинавов «первооткрывателями пути на восток», прочно освоившими к середине IX в. движение по Волге и основавшими «Ладогу, Городище под Новгородом, Крутик у Белоозера, Сарское городище под Ростовом, позднее – древнейшие поселения в Пскове, Холопий городок на Волхове, Петровское и Тимерево на Верхней Волге…» (в 2012 г. обозреватель «Родины» Л. Аннинский прилежно, словно заучивая непонятный текст, повторял, в том числе и за ней, в телеграфном стиле: «Дальняя торговля. Открытые торгово-промышленные поселения. Освоены скандинавами. Подхвачены русскими. Принадлежат всем». Как тут не добавить: «Ура!»). А в 2007–2009 гг. Мельникова объяснила, что «возникновение Древнерусского государства подавляющее большинство современных историков связывает с объединением двух ранне– (или пред-) государственных образований: северного с центром в Ладоге и южного с центром в Киеве, скандинавским вождем Олегом (< Helgi), родичем или «воеводой» Рюрика, захватившим Киев в 882 г., что положило начало «собиранию» восточнославянских земель вокруг Киева», и что «в исторической науке господствует представление о значительной роли скандинавов в процессе образования Древнерусского государства, хотя степень и формы их участия – предмет серьезных обсуждений» (т. е. переливание с серьезным видом из пустого в порожнее по примеру «дискуссии» Шаскольского и Клейна 1965 г.).

Затем, продублировав сказанное в 1997 г., отметила, что вовлечение местных племен в Балтийско-Волжский путь стимулировало их «ускоренное социальное развитие» и что договор местных правителей с вождем одного из отряда викингов Рюриком «институционализировал контроль скандинавов над Балтийско-Волжским путем и заложил основы для возникновения раннегосударственных структур в первую очередь института центральной власти, ведущую роль в осуществлении которой играли скандинавы» (осевшие в Восточной Европе в IX – начале Х в. образовали «новую военную элиту Древнерусского государства», которые «называются летописцем «русью» и воспринимаются им как «свои», а «вновь прибывающие скандинавы – наемники и купцы… «варягами», которые изображаются летописцами конца XI – начала XII в. как враждебные и опасные иноземцы, которых можно использовать как наемников, но которым нельзя доверять…»)[322].

В 2005–2008 г. археолог В.Я. Петрухин рассказывал, что применительно к 60-х гг. IX в. «материалы Ладоги и Городища достаточно полно демонстрируют начало проникновения скандинавской руси в бассейн Волхова и формирования там сети городских центров с дружинными древностями…». В 2010 г. археолог Л.С. Клейн уверял, в том числе в своем варианте науки, что «в летописи описано призвание варягов-норманнов как начало истории Древнерусского государства» и «что норманны на восточнославянских землях быстро ославянились и сыграли видную роль в становлении древнерусской государственности»[323].

Весьма показательны мнения «взвешенно-объективно-научных» норманнистов, высказанные в юбилейный 2012 г., когда официально отмечалось 1150-летие зарождения российской государственности.

Так, Е.А. Мельникова, призывая «отказаться от безнадежно устаревшего средневекового представления о «создании» Древнерусского государства скандинавами, балтийскими славянами или иными культуртрегерами», говорила, что скандинавы в середине IX в. контролировали Балтийско-Волжский путь, что их вожди установили «более или менее устойчивые связи с племенными элитами региона», что ««вокняжение» Рюрика, предводителя одного из многих викингских отрядов, стало итогом столетнего, по меньшей мере, функционирования трансконтинентального пути, соединившего Восток и Запад», что «возникновение сначала раннегосударственного образования в Ладожско-Ильменском регионе, а затем и единого Древнерусского государства с центром в Киеве в конце IX века было, таким образом, результатом развития восточнославянских общностей, территории которых находились в зоне трансъевропейской магистрали. Однако их быстрая социально-политическая трансформация стимулировалась прежде всего их участием в трансконтинентальной торговле…», т. е. она все так же, как и в 2007–2009 гг., но только не говоря о том уж слишком прямолинейно в юбилейный год, свела зарождение российской государственности к влиянию скандинавов, т. е., по ее же словам, к «безнадежно устаревшему средневековому представлению».