Голый конунг. Норманнизм как диагноз

Все их фантазии представляют собою Формулу лжи норманнистов. И суть которой сводится к следующему: что бы ни говорили сторонники шведского взгляда на русскую историю и какими бы «одинами» и «торами» они при этом ни клялись, все надо умножать на ноль. Как родился этот взгляд на пустом посредством пустомели Петрея, так пустотой и остался. А из пустого кувшина, как его ни тряси, ничего, конечно, не может вылиться. Ну, разве только мусор какой-то там завалявшийся выпадет, пыль там накопившаяся, жучки-паучки всякие. Гадость, одним словом.

Так, всем известна посылка норманнистов, которую в последние десятилетия с особенным усердием проповедовали устно и печатно археологи Д.А. Мачинский, Г.С. Лебедев, А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, В.Я. Петрухин, Л.С. Клейн, В.В. Мурашева, филолог Е.А. Мельникова, что имя «Русь» производно от финского наименования Швеции Ruotsi (я в 2008 г., обращая внимание на факт «превращения» археологов в лингвистов, заметил, что это «говорит, во-первых, о кризисе их собственного «жанра», т. е. о неубедительности археологического материала, так навязчиво выдаваемого за факт якобы скандинавского присутствия в нашей истории. Во-вторых, что лингвистика воспринимается археологами не как наука, которой не только учатся, но в которой истинными профессионалами становятся десятилетия спустя после студенческих лет, а как подручная для норманнистики область, безропотно обслуживающая ее потребности и создающая по ее прихоти «аргументы»).

Но ни в Швеции, ни в Скандинавии никогда не существовало народа «русь» или «рос». Как подчеркнул еще М.В. Ломоносов осенью 1749 г. в замечаниях на речь Г.Ф. Миллера, «имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано». Затем на этот факт многократно обращали внимание антинорманнисты, но почти 130 лет их правоту упорно не признавали норманнисты. И лишь только тогда, когда в 1860—1870-х гг. С.А. Гедеонов особенно продемонстрировал, что «генетическое шведское русь не встречается как народное или племенное ни в одном из туземных шведских памятников, ни в одной из германо-латинских летописей, так много и так часто говорящих о шведах и о норманнах», датский лингвист В. Томсен согласился, что скандинавского племени по имени русь никогда не существовало и что скандинавские племена «не называли себя русью»[420].

Этот факт небытия скандинавской руси, смертельный для шведского взгляда на русскую историю, вышеназванные археологи и филолог Мельникова, отстаивающие этот взгляд, знают, поэтому, пытаясь как-то материализовать ее фантом, стали говорить и говорить, говорить и говорить, а вода ведь норманнистская камень точит, что имя «Русь» является «этносоциальным термином с доминирующим этническим значением» и что это имя изначально было самоназванием приплывших на землю западных финнов скандинавов, ставшим исходным для западнофинского ruotsi/ruootsi, в славянской среде перешедшего в «русь»[421]. Но эти господа могут много чего говорить и говорить. Причем весьма занятно. Так, Клейн в 2009 г. указывал, найдя что ли при раскопках эти варианты, выбитые рунами на камне, что «есть несколько вариантов безупречного выведения слова «русь» из шведских корней». В 2012 г. Мурашева в юбилейном издании, посвященном 1150-летию зарождения Древнерусского государства, не скрывала своей радости: «Символично, что именно к финскому наименованию выходцев из Скандинавии ruotsi (гребцы) восходит само название «русь», изначально обозначавшее этносоциум, сложившийся на северо-западе, в Поволховье, а затем перешедшее на название всего государства».

Тогда же Петрухин в юбилейном номере журнала «Родина», посвященном все тому же торжеству, утверждал, что «финноязычные прибалтийские народы – финны и эстонцы (летописная чудь) – называют Швецию Ruotsi/Rootsi, что закономерно дает в древнерусском языке слово русь». При этом он подчеркнул, что данное мнение принадлежит «сторонникам традиционного – летописного – происхождения названия русь». Подчеркнуть-то подчеркнул, но утаил как тайну великую, в какой летописи можно воочию ознакомиться с такой традицией. Хотя тут же ознакомил с точкой зрения одного шведского исследователя, «что сбор однодеревок на Руси середины Х века и даже летописная формулировка, согласно которой три призванных князя «пояша по соб всю русь», напоминает ледунг – сбор ладей для ополчения в средневековой скандинавской традиции»[422].