Читаем Голый конунг. Норманнизм как диагноз полностью

Хотя этноним «рос», как было показано выше, источники фиксируют намного раньше. Но, к горести Пчелова, Мельниковой и Петрухина, без связи со «свионами», которых они выдают за шведов. А раз в них нет «свионов», то и не стоит говорить о таких «неправильных источниках», рушащих норманнистскую идиллию (потому Пчелов и утверждает, что известие о русах в «Житии Стефана Сурожского» «носит откровенно легендарный характер», что «однозначно признать реальность нападения русов на Амастриду в 820—830-х годах не кажется возможным»[428]. А вот принять «русские письмена» за «сурские»-«сирийских письмена», т. е. повторять ученую легенду, у него «однозначно» рука не дрогнула. Иначе – адью, норманнизм).

То есть опять же берем приведенные утверждения разнящихся по образованию филолога, историка и археолога, но единых в своем шведском взгляде на русскую историю, и умножаем на ноль. В итоге, разумеется, тот же ноль.

Обратимся к собственно археологическому материалу в интерпретации Клейна. Выше были приведены «вычисленные» в 1970 г. им и его учениками Г.С.Лебедевым и В.А. Назаренко проценты скандинавов, якобы проживавших в Х в. в тех или иных районах Руси: «не менее 13 % населения» по Волжскому и Днепровскому торговым путям, 18–20 % в Киеве и пр. Однако проходит восемь лет, и Лебедев заявляет (а эти слова он повторит еще и в 1986 г.), что только в одном из 146 погребений Киевского некрополя, принадлежащих представителям высшей военно-дружинной знати[429], мог быть захоронен скандинав: «Судя по многочисленным аналогиям в Бирке, это единственное в городском могильнике Киева скандинавское погребение», датируемое концом X – началом XI в.[430] (т. е. временем Владимира Святославича, когда только скандинавы и стали, как о том говорят саги, появляться на Руси).

Но как теперь соотносится «цифирь» Лебедева с «цифирью» 1970 г., а ее тогда, несомненно, вывел из «объективного анализа фактов» Клейн, и которая многих обратила в убежденных сторонников и проповедников норманнизма? 18–20 % – это примерно 29 захоронений. Фиктивно принятых, по признанию Лебедева, за скандинавские. Таковым он полагает теперь лишь одно погребение из 146. Вновь простейшая математика, и получаем, что в процентном соотношении 1 и 146 составляет 0,68 %. 0,68 % хотя и меньше 20 % в 29 раз и близко к нолю, но все же не ноль.

Однако есть такая наука, как антропология, наука точная и очень, т. к. в ней нельзя отнести, по желанию Арне с Клейном, черепа к скандинавским. И в 1973 г. известный антрополог Т.И. Алексеева, проанализировав камерные захоронения и сопоставив их с германскими, констатировала, что «это сопоставление дало поразительные результаты – ни одна из славянских групп не отличается в такой мере от германских, как городское население Киева». Позже она добавила, что «оценка суммарной краниологической серии из Киева… показала разительное отличие древних киевлян от германцев»[431].

Хочешь, не хочешь, а проценты Клейна приходится также умножить на ноль (Петрухин до сих пор продолжает говорить о «скандинавских дружинных древностях» Киевского некрополя Х в., а в 1981 и 1995 гг. он увидел там еще и захоронения двух знатных скандинавок, сказав в 1998 г., что «придворные дамы Ольги» были скандинавского происхождения[432]. В 2011 г. эти слова Петрухина пересказала студентам в учебнике Вовина-Лебедева).

На тот же ноль приходится умножить и разговоры Клейна, Петрухина, Мельниковой, Недошивиной, Зозули и др. о камерных погребениях середины и второй половины Х в., обнаруженных в Ладоге, Пскове, Гнездове, Тимереве, Шестовицах под Черниговом, Киеве, как захоронениях норманнов, якобы входивших в высший слой Руси. Ибо камерные гробницы Бирки IX в., на основании которых воцарилось мнение, выдвинутое шведским археологом Т.Ю. Арне в 1931 г., о норманнском характере сходных погребений на Руси, спровоцировавшее рождение других фантазий, не являются, как было показано в первой части, шведскими.

Все на тот же ноль надо умножить утверждение Клейна, что преднамеренная порча оружия (оно поломано или согнуто) в погребениях Восточной Европы является «специфической чертой культуры» скандинавов: «Хороня своих воинов, норманны ломали их оружие и клали в таком виде в могилу – сломанные мечи обнаружены и в Гнездовских погребениях». Мурашева свое вышеприведенное и по-военному бодро доложенное «есть основания говорить об элементах колонизации» норманнами юго-восточного Приладожья выводила из особенностей погребального обряда: «например, порчи оружия», в котором «очень четко прослеживается скандинавское влияние»[433].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное