Голые чувства

— Отстань от меня! Чего прицепился? Я просто шла своей дорогой…

— Шла своей, а пойдешь моей. Пошли!

— Никуда я с тобой не пойду!

— Фас! — вдруг рявкнул бритоголовый.

И псина резко дернулась вперед, хоть до Слады и не достала, резко остановленная хозяином.

У Слады аж зубы от страха застучали. Она уронила сумку, отступила на несколько шагов назад.

— Замри, а то Крюгер больше не остановится!

И она замерла, не дыша. Только и смогла, что тихо наблюдать за тем, как бритоголовой подошел к ее сумке, вывалил содержимое наружу и сморщился, пиная ногой ее потрепанный жизнью кошелек. Поднял его, заглянул внутрь и уверенно сказал:

— Кошель нищебродский, а сумка фирменная… Сперла? И ботинки, по ходу, тоже! Нехорошо, ой нехорошо! Еще и непослушная, со мной идти не хочешь. Я тебя наказывать буду. Ты хорошо бегаешь? Три минуты форы тебе, а когда Крюгер тебя нагонит и немного потреплет, я с тобой поиграю. На старт, внимание…

И Слада побежала…

Глава 56. Записка

Домой тянуло неимоверно…

И когда это лесная дача стала казаться ему домом? Он здесь находился всего-то второй день. Удивительное дело.

Впрочем, дом — понятие растяжимое. Где Слада, там и дом.

А всё же находиться там не мог без того, чтобы не продолжить то, чем занимался всю первую половину дня. Он и закончил-то любить Белоснежку только потому, что она под ним уже буквально засыпала. Честно пытался просто остаться рядом, тоже поспать, но ничего у него не выходило. Так и тянуло снова начать ласкать, целовать, гладить.

Слишком долгим и тяжелым оказалась для него неделя воздержания. Особенно учитывая, что желаемый объект был всё время на виду. А после вчерашнего резкого потепления в отношениях держаться подальше стало в принципе невыносимо.

Пошел прогуляться — по тропинке, противоположной дороге, которая вела к городу. Хотелось побыть в лесной глуши, проветрить мысли, надышаться осенним лесным воздухом.

Где-то далеко-далеко вдруг услышал звук, очень напоминавший собачий лай.

Сразу насторожился.

Перед глазами всплыл образ утопленницы, о которой рассказывала домработница.

Вспомнил, что говорила о псах: «Наверное, собаки ту девку и покусали, а теперь ищут… Может, шерстина какая к ейной одежке прилипла, да в речке не смылась. Всякое ведь бывает!»

— Не может быть та самая…

Он, уж конечно, никогда не повез бы Сладу в место, где недавно было совершено убийство и разгуливали опасные личности.

Полицейские, которые шерстили местность, свое дело знали отлично, даже к нему на дачу с обыском заглядывали. Они отыскали виновного уже на следующий день, как сообщил Хватову начальник службы безопасности, когда тот попросил его заняться вопросом. Из-за того, что жертвой оказалась дочь генерала, расследование провели масштабное. Убийцу нашли в рекордные сроки.

Данил подозревал, что с ним что-то сделали, поскольку в тюрьму сажать оказалось некого — подозреваемый повесился на собственной простыне в КПЗ. Им оказался садовник одного из коттеджей в нескольких километрах отсюда. Редкостный садист — не раз и не два избивал жену; и вообще, человек, мягко говоря, неуравновешенный. Такого лично Хватову не жалко. И собака у него имелась — волкодав бело-коричневой окраски. Но Хватов сильно сомневался, что у человека, годами избивавшего жену, вдруг проснулась совесть. Скорее уж самоубийство ему совершить попросту помогли.

В любом случае Сладе здесь бояться теперь нечего. Иначе он ни за что сюда ее не привез бы, тем более не отпустил бы телохранителей. Но собачий лай всё равно заставил насторожиться.

Хватов поспешил домой. Домой к ней!

Самым что ни на есть приятным за эту пару дней для Данила стало то, что Слада, кажется, начинала оттаивать, пускать его в свое сердце. Уже тепло с ним говорила, да что там — любить себя позволила! И как страстно отвечала, как живо реагировала на его близость — вспомнить приятно.

Эта девушка определенно к нему неравнодушна. А значит, к концу путешествия он вполне может сделать то, зачем сюда ее и привез, — предложение руки и сердца. Он уже и кольцо купил, успел раз двадцать представить, как подарит, когда они будут нежиться у камина.

Дошел до места с рекордной скоростью. Пробрался в огороженный двор через заднюю калитку, обошел дом и тут же занервничал: входная дверь приоткрыта. Он точно помнил, что запирал. Дверь не взломана, слава богу, просто открыта изнутри. Но что могло понадобиться Белоснежке на улице? Или она просто открыла дверь?

— Слада! — позвал он, когда вошел.

Ответом ему была тишина.

Данил поспешил в спальню. Как и ожидал, драгоценной девочки не обнаружил, зато увидел приоткрытую полку комода.

Ту самую гребаную полку!

Подлетел и увидел рассыпанные на белом пушистом полотенце таблетки. А рядом еще и его телефон.

«Догадалась о таблетках?» — внутренне содрогнулся.

Ведь хотел сказать. Столько раз хотел сказать, но так и не решился…

— Догадалась, — хмуро пробормотал, заметив записку, придавленную вазой, на комоде.

Взял, развернул, прочитал и обомлел:

«С меня хватит. Я ухожу от тебя. А свои деньги ты получишь позже!»

Подписи нет, но она и не нужна.