Голубые молнии

Осматриваем, все ли цело, как у родного дитяти после драки во дворе; аккуратно укладываем, обряжаем в чехол, как то же дитятко перед выходом на мороз, застегиваем стропы с помощью крючка, каким, по рассказам моей бабушки, она шнуровала, будучи гимназисткой, высокие ботинки, далее укладываем купол на ранец и затягиваем этот ранец, как первоклашке, направляющемуся в школу. Наконец, готовим подвесную систему и оформляем все документы. Теперь может идти на работу.

Не парашют, а прямо живое существо, да еще балуемое, опекаемое.

И так повторяем десятки раз. Наверное, завяжи мне глаза — уложу парашют без малейшей ошибки. И я думаю о том, какая огромная ответственность лежит на каждом из нас. Ведь, укладывая парашют, мы держим в руках не только кусок нейлона, мы держим жизнь товарища. В чем хочешь прояви небрежность — подведешь себя, отделение, взвод… Здесь же небрежность, да что там, самое крошечное упущение недопустимо. От меня зависит жизнь товарища. А от его добросовестности — моя.

Наверное, нигде такого нет, только в армии, чтоб вот так тесно сплетались судьбы людей, чтоб так непосредственно и ощутимо каждый отвечал за действия, за жизнь каждого. Здорово все-таки! Может, это глупо, но я испытываю чувство гордости…

И еще смотрю я на белый нейлон, на оранжевый чехол, на стропы, из которых одна, четырнадцатая, отмечена красной муфтой, на тусклые карабинчики и зеленый мешок, на все это хозяйство, такое совершенное, такое до мелочей продуманное, такое простое и в то же время гениальное в своей простоте, и думаю о том, с чего все это начиналось, чего стоило.

Нам рассказали историю парашютизма.

Жутко увлекательно. Оказывается, еще я древнем Китае уличные акробаты развлекали толпу, прыгая с «парашютом». Леонардо да Винчи в XV веке нарисовал парашют. А триста лет спустя воздухоплаватель Бланшар, спасая жизнь, совершил прыжок.

Современный парашют изобрел Котельников.

Сколько потом парашют совершенствовали!

Когда возникли воздушнодесантные войска, чего только не придумывали: и индивидуальные подвесные кабины, и авиабусы, и сбрасывание без парашюта на грузовых платформах с метровой высоты, что пытались осуществлять американцы…

А первые десанты! Из ТБ прямо на крылья соскальзывали…

Много о чем нам рассказывали.

Теперь с парашютом опускаются кабины космонавтов, катапультировавшиеся летчики-высотники, прыжки совершают из стратосферы, в одиночку и группами, ночью и днем, мужчины и женщины, как моя Кравченко (уже моя?). А уж наш-то прыжок совсем пустяки — два прибора страхуют, есть запасной парашют. Старшина правильно говорил, что несчастный случай, конечно, может произойти, если, например, плохо будет уложен парашют.

Пока я укладываю парашют, изучаю его, рассматриваю, все время толкую себе: «Это друг. Друг, а не враг. Он не подведет. Все будет в порядке. Бояться нечего».

Потом опять начинаю мучиться. Он-то не подведет, а я? И вообще я совсем не боюсь, что разобьюсь, ни чуточки. Боюсь, что не прыгну, не решусь в последний момент.

Да еще при Тане!

Господи, дали бы они мне пинка хорошего, и порядок. Надо все-таки со старшим лейтенантом Якубовским поговорить конфиденциально. В конце концов, он, замполит, он обязан заботиться о нашем моральном состоянии, воспитывать нас. И к каждому иметь индивидуальный подход. Обязан!

А если гвардии рядовой Ручьев нуждается в особом подходе, то почему бы не применить к нему такую воспитательную меру, как хороший пинок ногой?

Нет, я с ним поговорю. Пусть мы полетим вдвоем, никого больше, И в решающий момент пусть выкинет меня из самолета. Любым способом. Снизу же не видно. Потом я уже сам буду прыгать. Первый раз только! Главное — первый!

Ну, что у нас сегодня, еще?

Физподготовка. Командир взвода проводит. Наш командир взвода лейтенант Грачев вроде Щукаря: на вид дохлый, а силищи в нем невпроворот. У него миллион разрядов по всем видам спорта, а по лыжам он кандидат в мастера, третье место на окружных соревнованиях занял! И уж что-что, а физподготовка у него будь здоров — семь потов сойдет.

Но, между прочим, мы тоже не лыком шиты — так или иначе, а все спортом занимались. Другой вопрос — зачем мне это нужно? Именно мне, потому что вообще десантникам невозможно без спорта, как ракетчикам, наверное, без математики.

— Вы только подумайте, что такое десантники! — толкует нам лейтенант Грачев. — Это молнии, понимаете, голубые молнии, они приходят с неба и поражают врага неотвратимо. Точно и мгновенно в самое уязвимое и неожиданное место. Вы представляете себе десантника, который начнет задыхаться, пробежав полкилометра? Или без брода речку не перейдет? Или не справится с напавшим на него солдатом противника, да что там солдатом — двумя-тремя?

Быстрота, ловкость, сила, выносливость десантнику так же необходимы, как… переводчику знание языка, а снайперу острый глаз!

И все это дает спорт. Так что давайте, хлопцы, нажимайте. Между прочим, и после армии тоже не пожалеете. Здоровье-то любому нужно, хоть ты с парашютом прыгаешь, хоть бабочек ловишь.