Голубые капитаны

Споры о том, чья работа опаснее, возникали обычно в подпитии, при встречах с товарищами из военных или летчиков-испытателей. И главным аргументом в таком споре у аэрофлотцев был парашют.

Гражданские авиаторы рассуждали примерно так. Летчик-испытатель повседневно готов к опасности, даже планирует ее. В девяти из десяти крайних случаев он катапультируется или выбрасывается с парашютом.

Армейские летчики утюжат небо на серийных машинах, «наученных летать» испытателями. Сложные ситуации возникают редко, а если и взбунтуется машина, земля опять же мягко примет летчика на «зонтике».

Гражданские пилоты тоже работают на проверенных машинах, но и незаряженное ружье раз в жизни стреляет! Где оно выстрелит? Как первые два летчика, гражданский не кружится большую часть времени над аэродромом или полигоном, а ходит по трассам над морями-океанами, горами, тайгой, где порою просто невозможно сесть даже при пустяковой поломке. И у него нет надежного друга, волшебного джина. У него нет парашюта. А летает он в десять-пятнадцать раз больше испытателей и военных.

Нет парашютов — в этом аэрофлотовцы никогда не видели трагедии. С первого самостоятельного полета в авиашколе они сознавали, что обязаны до конца бороться за пассажиров, экипаж и машину. Подобное доверие возвышает и романтизирует профессию «воздушного извозчика».

И вот командир о замполитом отнимают у лихих ребят ОСА важный аргумент в престижном спорте с коллегами по небу.

Были такие разговоры. Но надо признаться, немного лукавили ребята. Они просто побаивались прыжков. Кто знает, а вдруг не раскроется зонтик? Тут уж ни умение, ни характер не помогут — за несколько секунд не успеешь даже прокричать товарищам «прощайте!».

И хотя Донсков пригласил в ОСА инструктора ПДС [16]и тот целую неделю проводил теоретические занятия и тренажи по укладке и приземлению, недовольство возрастало с приближением дня парашютных прыжков. Некоторые даже грозились уволиться. Ряды противников нелегально возглавляла флагманский штурман Лехнова.

— Миша, — спрашивала она Горюнова дома, в самой благоприятной, по ее мнению, обстановке, — ну нас-то с Наташей, женщин, ты можешь освободить?

— Приказ подписан. По три прыжка на нос.

— В один день?

— Ты же знаешь, что за неделю.

— А там какие-то запрещения по ве-есу есть, — жалобно тянула Лехнова.

— Прошла осмотр? Поставили «добро» в медицинской книжке?

— Да, вроде.

— Значит, твой вес не превышает центнера.

— Хихикаешь? И не стыдно?

— А ты трусишь!

— Ну уж!.. Только на пеэлах [17]я не буду. У них скорость снижения большая. Ударишься об землю — ноги сложатся в обратную сторону!

— Может быть, грузовой выписать? О чем речь, Галя? Не могу я тебя освободить. Некрасиво. Как люди поймут?

— Поймут, что ты дорожишь женой! Нет в этом зазорного… Скажи, ты меня правда любишь?

— Га-аля!.. Я всю жизнь стеснялся таких слов, а сейчас… на старости лет… Прекрати вымогательство!

— Освободи, Миша. — Лехнова погладила щеку мужа и прижалась к нему. — Молиться на тебя буду! Освободи!..

— Ладно. Успокойся и давай сюда бумагу. Напишу, что штурман Лехнова не может прыгать с парашютом по причине большого веса и слабых ног. Как называется болезнь, когда вены на икрах чернеют?

— Прекрати сейчас же издевательства! На позорище выставить хочешь, да? Какие еще там черные вены? Где ты их видел?

— Так для приказа основания нужны.

— Считай, что я шутила… Только не получится у вас ни черта! Прогнозируют усиление ветра.

Как частенько случается, синоптики не угадали погоду. Будто по приказу Горюнова, над аэродромом повис штиль. Утро выдалось холодным, бодрящим. Иней на траве не таял даже в следе от колес. Это заметил Донсков, когда к старту подъехали на «газике» Батурин с инспектором из управления.

— Полюбоваться или очередной контроль? — после рукопожатий спросил Донсков.

Батурин засмеялся:

— Бери выше! Инспектора хотят прыгать.

— А им-то зачем?

— Обижаете, Владимир Максимович. Мы что, не летаем с вами «на беду»? — проворчал Квадрат, инспектор, занявший должность Воеводина.

— Вы, кажется, не пробовали.

— Постараюсь! — Квадрат протянул дерматиновую папку. — Документы на допуск. В городе мы и тренажи прошли. Самолет Ан-2 с парашютистами приказано пилотировать Батурину.

— Когда будет прыгать он, кто поведет самолет?

— Гладиков.

— Ан-2 готов. Сейчас подвезут парашюты и щиты для укладки.

— А людей?

— Пилоты у нас привыкли пешком ходить.

На пристрелочные прыжки Батурин повез инструктора и Донскова.

— Как они там? — поинтересовался по радио Горюнов, руководивший полетами.

— Порядок. Жуют чего-то вкусное.