Голубой Ютон

– Не, у него фантазии не хватит. Парень силен, и даже в чем-то красив – но туповат. Ну и черт с ним, мне с ним детей не растить… только делать, – Брунн рассмеялась собственной шутке. – Ну а чем ты бы в академики дорогу себе прокладывала? В смысле что не так как в ваших учебниках?

– Железо. Тут его уже делают в каждой деревне, а историки были убеждены что железо на Руси стали делать только в девятом веке.

– Ага, а до этого каменными топорами работали, и ими выстроили… сколько там городов было в Гардарике? Четыре тысячи?

– Пиши больше, чего его, супостата, жалеть-то? Кстати, я теперь знаю куда народ из покинутого города делся. У них на охоте погиб сразу их вождь и трое, скажем так, потенциальных преемников – а по местным понятиям это локальные боги не одобрили их правление. У них даже две гибели вождей на охоте за год является причиной для ухода, а тут сразу четверо… Так что народ собрался – и на пять лет свалил в другое место. Считается, что за пять лет местные боги забудут кто тут насвинячил, да и новые вожди подрастут – тогда можно и вернуться. Идиотский обычай, я даже понять не могу почему он зародился, но в результате нам досталась временно свободная территория.

– Сразу видно что охотой ты не проживешь тут. Обычай умный. Ты же сама говорила, что за вождя у них тут главный охотник, так?

– Да. А жизнью внутри этих костр и торгов руководят женщины – условно назову их посадницами, причем чаще всего совсем не жены этих охотничьих вождей, поэтому зачем они уходят вообще непонятно.

– Руководят тетки, но едят-то они что охотники наловят. А если главные охотники на охоте погибли то что?

– То охотникам сильно не повезло, а нынешние считают что на них боги обиделись.

– Один раз – да, случай, невезуха. А если погибло несколько охотников, то это значит что простая дичь закончилась и приходится добывать дичь уже трудную и опасную. То есть всю легкодоступную дичь уже выбили и ей нужно время, чтобы заново расплодиться. Вот они и уходят, причем фактически во временное рабство – но за пять лет дичь на покинутой земле восстановится. Ты говорила, что на чужой территории, даже покинутой, нынешним охотиться, как Лида говорит, халяль?

– Харам. Это значит…

– Я знаю, просто еще путаю. Я-то еще не совсем русская, мне слова сначала запомнить и осмыслить требуется. Завидую вам: русский язык любые чужие слова впитывает в себя как губка, причем так естественно, что вы сразу эти слова и понимаете, и используете как хотите – а у меня пока так не выходит. Я рада, что отец посоветовал мне русским языком плотно заняться… Но я не про это: на покинутой территории дичь быстро восстанавливается и там потом снова жить становится легко.

– И я не об этом: через год с небольшим они вроде обратно вернуться должны. А формально мы на их территории поселились, как бы неприятностей не вышло…

– А куда они ушли, ты не уточнила? Может стоит заранее договориться?

– Два дня вверх по Оке от впадения в нее Упы, там, похоже, на самом деле большой город. Он вроде как давно уже стал местом для таких поселений, Жван говорил что когда его отец был мальчишкой, там сразу пять таких временных поселков у города было. Сейчас, говорит, только два…

– Вот туда летом точно скататься надо: проблемы наши обсудим, посмотрим чем народ живет, что полезного нам продать может. Невольничий рынок там есть? Мужичков подкупить надо бы, а то девочки страдают…

– Пусть страдают. Но Лиза все равно уже запланировала туда скататься: без новых мужиков Костила дорогу от Дубны до Упы год прорубать будет. Вот только на какие шиши покупать будем? Соль жалко, и даже топоры жалко, тем более что Светка сказала что рельсов больше нет, а арматуру крепкую себе Ксюха подгребла…

Мысль о том, что чтобы купить мужиков нужно сначала еще больше мужиков как-то купить, многих в поселке печалила, ведь опять получался какой-то заколдованный круг. Однако оказалось, что мужиками можно разжиться практически бесплатно, и даже ехать за ними никуда не нужно.

Глава 6

В самом начале июня, когда поездка к хозяевам этой территории только готовилась, к выстроенному на Упе для удобства погрузки причалу приблизилось две больших лодки с этими самыми "мужиками". И они, наверное, даже смогли бы высадиться – но один из них, вероятно обрадованный, что на берегу кроме женщин никого не видно, еще издали закричал, что "сейчас они всех в плен заберут" и даже уточнил для каких целей. Катя, наслушавшаяся рассказов о нападении на "соляную экспедицию" и – вероятно, от постоянного общения с "детишками" суть крика понявшая – просто пристрелила крикуна из "Форта", с которым давно уже не расставалась выходя из дома, и повторила фразу, которой Надя успокаивала расшалившихся школьников. Мужик из другой лодки что-то стал по этому поводу возражать – но его упокоила уже Надя, которой еще с той самой экспедиции сильно не нравились вооруженные мужчины в лодках. А когда еще один схватился за лук, к берегу успела подбежать Леночка с автоматом: её почему-то очень напрягла стрельба у причала…