Голубой горизонт

Еще дважды Баккат загадывал ему загадки. С первой Ксиа столкнулся у основания красного утеса и потерял немало времени. Но после бурского бобового дерева он научился смотреть вверх и нашел место, где Баккат повис на руках. Он продвигался, перебирая руками и не касаясь ногами земли.

Солнце уже садилось, когда Ксиа достиг места, где Баккат подготовил вторую загадку. Казалось, даже он был не в силах ее разгадать. Немного погодя он испытал суеверный страх: с помощью своего заклинания Баккат отрастил крылья и улетел, как птица. Ксиа проглотил еще одну порцию порошка, но духи не коснулись его. Вместо этого заболела голова.

– Я Ксиа. Ни один человек не может меня обмануть, – сказал он, но, хоть и сказал это вслух, не смог справиться с ощущением поражения.

И тут он услышал звук, далекий, но узнаваемый. Эхо, отразившись от скал, повторило его, но одновременно скрыло направление, так что Ксиа завертел головой, стараясь определить его.

– Выстрел из мушкета, – прошептал он. – Духи не покинули меня. Они привели меня в нужное место.

Он оставил след, поднялся на ближайшую вершину, сел там и принялся наблюдать за небом. Вскоре в синей вышине он увидел крошечную черную точку.

– Там, где стреляют, – там Смерть. А у Смерти есть верные последователи.

Появилась новая точка, потом еще и еще. Они собрались в небе, образовав медленно вращающееся колесо. Ксиа вскочил и побежал туда. По мере его приближения точки превращались в стервятников; птицы парили на распростертых крыльях, поворачивали змеиные головы и всматривались в точку под собой среди гор.

Ксиа знал все пять пород стервятников, от обычной рыжевато-коричневой капской птицы до огромного бородатого падальщика с пятнистым горлом и треугольным хвостом.

– Спасибо, старые друзья, – сказал им всем Ксиа. С незапамятных времен эти птицы водили его племя на пир. Приблизившись к центру вращающегося круга, Ксиа пошел осторожнее, он перебегал от камня к камню, оглядываясь, зорко блестя глазами. Потом из-за хребта впереди он услышал человеческие голоса и, казалось, просто растаял в воздухе, словно клуб дыма.

Из своего укрытия он наблюдал, как трое навьючивали мясо на лошадей. Сомойю он знал хорошо. Это известный в колонии человек. Ксиа видел, как он на Рождество состязался с его хозяином. А вот женщина незнакома.

«Должно быть, та, которую ищет Гвеньяма. Женщина, сбежавшая с затонувшего корабля».

Он усмехнулся, узнав рядом с Драмфайром Трухарт.

«Скоро ты вернешься к хозяину», – пообещал он кобыле.

Потом он все внимание сосредоточил на миниатюрной фигуре Бакката, и его глаза начали косить от ненависти.

Он проследил, как маленький отряд закончил погрузку и пошел по звериной тропе, вьющейся по дну долины. Как только они ушли, Ксиа сбежал вниз, чтобы заполучить себе то, что осталось от канны. Там, где Джим перерезал антилопе горло, натекла лужа крови. Она свернулась, превратившись в густое желе. Ксиа набирал его в горсть и выливал себе в рот. Последние два дня он брал из своего мешка с едой очень немного и проголодался. Он слизал с пальцев последние соленые остатки. Но провести много времени у туши он не мог, потому что, если Баккат обернется, он сразу заметит – что-то не позволяет птицам сесть. Охотники мало оставили ему. Несколько гибких труб-кишок, которые не смогли унести. Ксиа сдавил их пальцами, выпуская жидкий помет. Оставшиеся экскременты придавали внутренностям резкий запах, которым Ксиа, жуя, наслаждался. Ему хотелось камнем расколоть крупные кости бедер и голеней и высосать жирный желтый костный мозг, но он знал, что Баккат вернется на место охоты и не пропустит такой очевидный след. Однако Ксиа ножом срезал остатки мяса, которые еще цеплялись за кости и грудную клетку. Эти кусочки он сложил в свой мешок, потом пучком травы стер отпечатки своих ног. Птицы скоро уничтожат те следы его присутствия, которые он не заметил. Когда Баккат вернется, проверяя свой след, здесь его ничто не насторожит.

С удовольствием жуя зловонные куски внутренностей, Ксиа оставил тушу и пошел за Баккатом и белой парой. Но шел не прямо по их следам, а сбоку, выше по склону долины. В трех местах он предвидел поворот долины, пробегал по высокогорью, где не могли пройти лошади, и перехватывал путников на дальней стороне. Издалека он заметил столб дыма в Маджубе и побежал к нему. С высоты он наблюдал, как прибыли беглецы с лошадьми. Он знал, что надо немедленно возвращаться и указать хозяину укрытие беглецов, но искушение задержаться и посмеяться над своим старым недругом Баккатом оказалось слишком сильным.

Трое мужчин: белый, черный и желтый – нарезали мясо полосами, женщина пересыпала полоски грубой солью из кожаного мешка, потом втирала соль ладонями и развешивала мясо на камнях. Тем временем мужчины бросали куски белого жира, который срезали с мяса, в трехногий котел на огне, для приготовления пищи или мыла.

Когда Баккат вставал и отходил от других, Ксиа следил за ним злобным взглядом кобры. Он трогал пальцами стрелы в маленьком колчане из древесной коры и мечтал о том дне, когда отравленное острие вопьется в тело Бакката.