Голубой горизонт

Они сели поближе к небольшому огню в центре хижины, потому что ночи еще оставались холодными. Они съели по толстому бифштексу из антилопы и полакомились жареными почками, печенкой и жиром. Мясной сок перепачкал подбородок Бакката. Когда Джим выпрямился с довольным вздохом, Луиза налила ему кружку кофе. Он благодарно кивнул.

— Хочешь? — предложил он, но Луиза покачала головой:

— Я не люблю кофе.

Это было неправдой. Она пристрастилась к его вкусу, когда жила в Хьюс-Брабанте, но знала, какой это редкий и дорогой напиток. Она видела, как осторожно обращается Джим с маленьким мешочком кофейных зерен, которых явно не могло хватить надолго. А глубокая благодарность Луизы к своему спасителю и защитнику не позволяла ей лишать его того, что доставляло ему столько удовольствия.

— У него резкий и горький вкус, — объяснила она.

Луиза вернулась на свое место на противоположной стороне очага и стала наблюдать в свете огня за лицами мужчин, увлекшихся разговором. Она не понимала их, потому что они говорили на незнакомом языке, но он звучал мелодично и убаюкивающе. Луизу наполняло приятное ощущение сытости и клонило в сон, она не чувствовала себя такой спокойной и довольной с тех пор, как покинула Амстердам.

— Я передал твои слова Клебе, твоему отцу, — сказал Джиму Баккат.

Он в первый раз упомянул то, что занимало их умы. Говорить о важных вещах, пока не настал подходящий момент, считалось у бушменов невежливым.

— Что он ответил? — с волнением спросил Джим.

— Он велел передать тебе привет от него и твоей матери. Сказал, что, хотя ты и оставил в их сердцах дыру, которая никогда не заполнится, ты не должен возвращаться в Хай-Уилд. Сказал, что тот жирный солдат из замка будет ждать твоего возвращения с терпением крокодила, зарывшегося в грязь у берега.

Джим грустно кивнул. Он прекрасно понимал, какие возможны последствия, с того самого момента, когда решил спасти девушку. Но теперь он услышал, что и отец это подтверждает, и изгнание из колонии придавило его, как камень. Он стал настоящим отверженным.

Луиза видела выражение его лица и инстинктивно поняла, что именно она — причина его горя. Она уставилась на пляшущие языки огня, чувство вины ножом вонзилось в ее грудь.

— Что еще он говорил? — тихо спросил Джим.

— Сказал, что боль расставания с единственным сыном стала бы не так сильна, если бы он увидел тебя еще раз перед расставанием.

Джим открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же снова его закрыл. А Баккат продолжил:

— Он знает, что ты собираешься пойти по дороге Разбойников на север, в глушь. И сказал, что ты не сможешь выжить там с теми скудными запасами, которые взял с собой. Он хочет передать тебе еще кое-что. Сказал, что это будет твоим наследством.

— Да разве такое возможно? Я не могу вернуться к нему, а он не может прийти сюда. Риск слишком велик.

— Он уже послал твоего дядю Бомву, Дориана, и Мансура с двумя фургонами, нагруженными мешками с песком и ящиками с камнями по западной дороге вдоль побережья. Они отвлекут Кейзера, и твой отец сможет встретиться с тобой в условленном месте. У него другие фургоны — с прощальными дарами для тебя.

— Где же это место встречи? — спросил Джим.

Его охватили облегчение и волнение при мысли о том, что он может повидаться с отцом. Ведь он думал, что они уже расстались навсегда.

— Он не может добраться сюда, в Маджубу. Дорога через горы слишком крута и опасна для фургонов.

— Да, сюда ему не добраться, — согласился Баккат.

— Тогда где?

— Помнишь, как два года назад мы вместе путешествовали вдоль границ колонии? — спросил Баккат, и Джим кивнул. — Мы прошли тогда через тайный перевал у реки Гариеп[1].

— Помню.

Это путешествие было главным приключением в жизни Джима.

— Клебе проведет фургоны через тот перевал и встретится с тобой на краю неизведанных земель, на равнине, у небольшого холма в форме головы бабуина.

— Да, мы там охотились и убили большого сернобыка. Как раз перед возвращением в колонию. — Джим ярко припомнил то разочарование, которое он испытал, когда они повернули в обратную сторону. — Я так хотел пойти дальше, к следующему горизонту и к следующему, пока не достиг бы края земли…

Баккат засмеялся:

— Ты всегда был нетерпеливым мальчишкой и до сих пор остаешься таким. Твой отец встретится с тобой у холма Голова Бабуина. Ты можешь добраться туда без меня, Сомоя? — Он с легкой насмешкой посмотрел на Джима. — Но твой отец выйдет из Хай-Уилда только в том случае, если будет уверен, что Кейзер отправился за Бомву и Мансуром, и когда я вернусь с твоим ответом.

— Передай отцу, что я приду туда.

Баккат встал и потянулся за луком и колчаном.

— Но ты не можешь уйти прямо сейчас, — сказал Джим. — Еще темно, а ты не отдыхал как следует с тех самых пор, как вышел из Хай-Уилда.