Голубой горизонт

Он вернулся в лощину и теперь все увидел отчетливо. Как Баккат взбежал по склону, потом повернул в обратную сторону, ставя ноги точно на те же самые места. Единственным знаком этой хитрости оставалась легкая перемена цвета лишайника.

У самого конца спуска след прошел под низкими ветвями бобовника. На земле рядом со следом лежал кусочек сухой коры, не больше ногтя. Он совсем недавно упал или его сорвали с ветки. В этом месте двойной след на лишайнике снова стал одиночным.

Ксиа опять захохотал:

— Баккат залезал на это дерево, как бабуин, его породивший!

Ксиа выпрямился под низкой веткой, подпрыгнул и забрался на нее. И увидел на коре оставленный Баккатом след. Баккат по ветке дошел до ствола, обогнул его и снова соскользнул на землю.

Еще дважды Баккат загадывал ему загадки. Первая встретилась у основания красного утеса и тоже потребовала от Ксиа времени. Но после бобовника он уже постоянно посматривал вверх и быстро нашел место, где Баккат, уцепившись за камни, подтянулся и, вися на руках, перебирался с одного скального выступа к другому, не касаясь ногами земли.

К тому времени, когда Ксиа достиг того места, где Баккат оставил еще одну загадку, солнце уже начало клониться к западу. И эта загадка даже для Ксиа оказалась трудной, она потребовала всей его сообразительности. Ксиа даже охватило суеверное чувство, что Баккат использовал какие-то противодействующие чары или отрастил крылья, как птица. Ксиа проглотил еще щепотку охотничьего порошка, но дух не коснулся его снова. Вместо этого у Ксиа заболела голова.

— Я Ксиа! Ни один человек не может меня обмануть! — заявил бушмен.

Но хотя он произнес это громко и уверенно, он не смог развеять чувство неудачи, медленно овладевавшее им.

А потом он услышал некий звук, приглушенный расстоянием, но совершенно понятный. Эхо, отдавшееся от скал, подтвердило догадку, но в то же время замаскировало направление, так что Ксиа стал поворачивать голову в разные стороны, пытаясь найти отправную точку.

— Выстрел из мушкета, — прошептал он. — Духи меня не предали. Они ведут меня.

Он сошел со следа, поднялся на ближайшую вершину и, присев на корточки, уставился в небо. Довольно скоро он заметил на фоне высокой синевы крошечную черную точку.

— Где ружейный огонь, там сама смерть. А смерть имеет своих верных приспешников.

Появилась еще одна точка, потом сразу множество. Они сливались в кольцо, медленно вращавшееся в небе. Ксиа вскочил и бегом поспешил в ту сторону. Постепенно точки превращались в стервятников, паривших над неким местом; они вытягивали отвратительные голые шеи, всматриваясь вниз.

Ксиа отлично знал все пять типов падальщиков, от обычных коричневых птиц, что обитали на мысе Доброй Надежды, до огромных бородатых стервятников с пестрым горлом и треугольным веером хвоста.

— Спасибо, старые друзья! — крикнул им Ксиа.

С незапамятных времен эти птицы показывали ему и его племени дорогу к еде. Приблизившись к центру птичьего кольца, Ксиа стал двигаться осторожнее, переползая от камня к камню и внимательно оглядывая все вокруг острыми яркими глазами. Потом он услышал людские голоса, доносившиеся с дальней стороны кольца, и, как клуб дыма, словно растаял в воздухе.

Из своего укрытия он наблюдал за троими, грузившими мясо на лошадей. Сомоя — этого он отлично знал. Его лицо было знакомо всем в колонии. Ксиа видел, как Сомоя победил в гонках в день Рождества, обогнав его хозяина. А вот женщина оказалась незнакомкой.

— Это, вероятно, та, кого ищет Гвеньяма. Та, что сбежала с вонючего тонущего корабля, — решил Ксиа.

Он хихикнул, узнав Верную, привязанную рядом с Друмфайром.

— Скоро ты вернешься к хозяину, — пообещал он кобыле.

Потом сосредоточил все свое внимание на маленькой фигуре Бакката, и его глаза сузились от ненависти.

Он следил, как маленький отряд закончил погрузку и скрылся из вида, уйдя по звериной тропе, спускавшейся в долину. Как только они ушли, Ксиа побежал вниз, чтобы поспорить со стервятниками из-за остатков антилопы канны.