Голубое шампанское

Испытала ли она облегчение?

– Хотите, я его поймаю?

Вздрогнув, она посмотрела вверх и увидела мужчину в полетной сбруе, который сумасшедше хлопал крыльями, чтобы зависнуть на месте. Эти летательные конструкции требовали огромного количества энергии, и этот тип показывал, что она у него есть – накаченные бицепсы, огромные мышцы бедер и бочкообразная грудная клетка. Сверкали металлические крылья, поскрипывали кожаные ремни, стекали капли пота.

– Нет, спасибо, – ответила она и улыбнулась. – Но буду рада угостить вас выпивкой.

Мужчина улыбнулся в ответ, спросил номер ее квартиры и полетел к ближайшей посадочной платформе. Бах посмотрела вниз, но листок с лицом Чарли уже исчез где-то в обширных пространствах Моцартплаца.

Бах допила бокал и пошла открывать, услышав стук в дверь.

Убить Барби

Тело поступило в морг в 22.46. Особого внимания на него никто не обратил. Была субботняя ночь, и тела копились, как бревна в мельничном пруду. Задерганная санитарка, проходя вдоль ряда обитых нержавейкой столов, приподняла простыню с лица трупа и вытащила поступившую вместе с ним тощую стопочку бумаг. Потом достала из кармана карточку и переписала на нее сведения из отчета следователя и госпитальной справки:

Ингрэм, Леа Петри. Женщина. Возраст: 35. Рост: 210 см. Вес: 59 кг. Поступила мертвой на Терминал экстренной помощи в Море Кризисов. Причина смерти: убийство. Ближайшие родственники: неизвестны.

Санитарка обмотала прикрепленную к карточке проволоку вокруг большого пальца на левой ноге трупа, спихнула тело со стола на каталку, перевезла к ячейке 659а и вытянула длинный лоток.

Дверца ячейки захлопнулась, а санитарка, положив бумаги на лоток, так и не заметила, что полицейский следователь не указал в отчете пол мертвеца.

* * *

Лейтенант Анна-Луиза Бах перебралась в новый кабинет всего три дня назад, а гора бумаг на столе уже грозила лавиной рухнуть на пол.

Назвать это помещение кабинетом мог только человек с извращенным чувством юмора. Тут имелся картотечный шкаф для незавершенных дел, но Бах могла открыть его, лишь подвергая серьезному риску свою жизнь и конечности. Выдвижные подпружиненные ящики имели дурную привычку неожиданно выскакивать и зажимать ее в углу вместе со стулом. Чтобы добраться до буквы «А», ей приходилось залезать на стул, доступ же к букве «Я» требовал особой процедуры – или усесться на стол, или вытягивать ящик, широко раздвинув ноги и упираясь ими в стену.

Зато у кабинета имелась дверь. Правда, открывалась она лишь тогда, когда на стуле перед столом лейтенанта никто не сидел.

Однако жаловаться Бах не собиралась. Ей нравилась эта клетушка. Здесь было в десять раз лучше, чем в дежурке, где она просидела десять лет локоть к локтю с другими сержантами и капралами.

В приоткрывшейся двери показалась голова Джорге Вейла.

– Привет. Мы тут принимаем ставки на новое дело. Ты сколько поставишь?

– Запиши на меня полмарки, – буркнула Бах, не поднимая головы и продолжая писать отчет. – Ты что, не видишь – я занята.

– А будешь занята еще больше.

Вейл вошел без приглашения и плюхнулся на стул. Бах подняла голову, открыла было рот, но промолчала. У нее имелась власть, чтобы приказать ему убрать ножищи с лотка для «завершенных дел», но недоставало опыта эту власть употреблять. Она три года проработала вместе с Джорге. И с какой стати золотая полоска на ее рукаве должна изменить их отношения? Она предполагала, что таким неформальным поведением Джорге как раз и намекает, что его не волнует ее повышение – до тех пор, пока она не начала выпендриваться.

Вейл добавил папку на верхушку покосившейся стопки с пометкой «Для немедленного действия» и опять откинулся на спинку стула. Бах оценила взглядом высоту стопы, потом взглянула на вмонтированный в стену круглый лючок, ведущий к мусоросжигателю, и задумалась – а не устроить ли ей небольшой несчастный случай? Нужно лишь небрежно задеть стопку папок локтем, и…

– Ты что, даже не собираешься ее открыть? – разочарованно протянул Вейл. – А я ведь не каждый день лично доставляю новое дело.

– Вот и расскажи о нем, раз тебе так не терпится.

– Ладно. У нас есть труп, многократно истыканный ножом. Есть орудие убийства, тот самый нож. Есть тринадцать свидетелей, которые могут описать убийцу, но они нам не очень-то и нужны, потому что убийство произошло перед телекамерой. И у нас есть запись.

– Тогда ты описываешь дело, которое положено раскрыть через десять минут после первого рапорта, причем без помощи человека. Поручи его компьютеру, идиот. – Но она все же подняла голову. У нее появилось скверное предчувствие. – Почему его повесили именно на меня?

– Потому что есть еще одно обстоятельство. Место преступления. Убийство было совершено в колонии барби.

– Боже…

* * *