Голубое шампанское

Все, что Бах получила от этого эпизода, – это навязчивое стремление искать похожих на Купера любовников с чрезмерно развитой мускулатурой землянина. Теперь, похоже, она может получить что-то еще. Настал момент сменить тему.

– Что ты знаешь о Чарли? – спросила она.

– Ты хочешь знать все или в общем смысле? – Гэллоуэй не стала ждать ответа. – Я знаю, что ее настоящее имя Шарлотта Изольда Хилл Перкинс-Смит. Знаю, что ее отец мертв, а состояние матери – вопрос спорный. У Леды Перкинс-Смит много денег – если она жива. А если мертва, то ее состояние унаследует дочь. Знаю клички десяти собак Чарли. И – ах, да – я знаю, что, несмотря на детскую внешность, ей тридцать семь лет.

– Твой источник очень осведомлен.

– Это очень хороший источник.

– Не хочешь его назвать?

– Пока воздержусь. – Она спокойно взглянула на Бах, опустив руки на стол перед собой. – Итак, что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Это действительно настолько просто?

– Мои продюсеры захотят меня убить, но я не выпущу эту историю в эфир как минимум еще двадцать четыре часа – если ты об этом попросишь. Кстати, – она повернулась и указала пальцем на другой столик. – Наверное, пришло время познакомить тебя с моими продюсерами.

Бах слегка повернулась и увидела, как они идут к их столику.

– Это близнецы Майерсы, Джой и Джей. Официант, вы знаете, как приготовить «Ширли Темпл» и «Рой Роджерс»?

Официант ответил, что знает, и ушел выполнять заказ, а Джой и Джей пододвинули стулья и уселись – в нескольких футах от столика, но очень близко друг к другу. Они не предложили пожать руки.

Оба были безрукими, без признаков ампутации – просто с закругленными плечами. На обоих были надеты протезы из золотых спаянных проволочек, приводимые в действие крошечными моторчиками. Протезы были моноблочными и крепились на спинах чем-то вроде сбруи. Близнецы были очень симпатичными – легкие и воздушные, с четкой речью, лукавые – и одновременно жутковатые.

– Ты слышала про ампароле[19]? – спросила Гэллоуэй. Бах покачала головой. – Это жаргонное слово для неомусульманской практики. Джой и Джей были признаны виновными в убийстве.

– Я слышала о таком.

Она не удостоила подобную информацию особым вниманием, списав ее на очередной тупоголовый идиотизм землян.

– Их ампутированные руки будут лежать в криогенном хранилище двадцать лет. Теоретически, если они больше не нагрешат, руки им вернут. А эти протезы устроены так, что не позволят им взять ни пистолет, ни нож. И даже ударить никого не позволят.

Джой и Джей прислушивались к ее словам с полной невозмутимостью. Когда Бах поняла, что не так с их руками, она заметила еще одну необычную особенность близнецов. Они были одеты одинаково, в просторные расклешенные брюки. У Джоя были маленькие груди, а у Джея усики. Если не считать этого, у них были совершенно одинаковые лица и тела. Но это Бах не впечатлило.

– У них еще удалены маленькие кусочки мозга, а также вводится поддерживающая доза какого-то препарата. Он их успокаивает. Ты не захочешь узнать, кого они убили и как. Но эта парочка – отъявленные злодеи.

«Нет, не думаю, что мне захочется», – решила Бах.

Как и многие копы, она всмотрелась в глаза. У близнецов они были спокойные, безмятежные… и с серой стальной холодностью, запрятанной глубоко внутри.

– Если они пытаются опять стать плохими мальчиками, их протезы устраивают забастовку. Полагаю, они способны придумать способ, как убить ногами.

Близнецы переглянулись, секунду-другую смотрели друг другу в глаза и обменялись задумчивыми улыбками. Во всяком случае, Бах надеялась, что они были просто задумчивыми.

– Да, хорошо, – сказала Бах.

– На их счет не волнуйся. Им вводят такие лекарства, что обидеться они не могут.

– А я и не волновалась, – заметила Бах.

Ей было абсолютно наплевать, что чувствуют эти уроды. Она хотела бы, чтобы их казнили.

– Они действительно близнецы? – нехотя спросила она, помолчав.

– Действительно. Один из них сменил пол – кто именно, я не знаю. И отвечу на твой следующий вопрос: да, они этим занимаются, но только наедине и в своей комнате.

– Я не…

– И на другой твой вопрос: в своем деле они очень хороши. Кто я такая, чтобы судить других? И еще я работаю в индустрии, где все на виду. Никогда не помешает, если тебя станут обсуждать. Нужно, чтобы тебя замечали.

Бах начала злиться, не совсем при этом понимая, из-за чего. Быть может, причина была в том, насколько радостно Гэллоуэй признала свои базовые мотивы, даже когда никто не обвинял ее в том, что они у нее имеются.

– Мы говорили об этой истории, – сказала она.

– Нам нужно ее опубликовать, – сказала Джой, напугав Бах. Она почему-то не ожидала, что это киборг-существо способно говорить. – Наш источник хорош, и секретность вокруг этой истории надежна…

– …но она абсолютно точно всплывет в течение суток, – закончил за нее Джей.

– Возможно, и быстрее, – добавила Джой.

– Заткнитесь, – равнодушно бросила Гэллоуэй. – Анна-Луиза, ты собиралась рассказать, что ты по этому поводу чувствуешь.