Голубая лагуна

Я моряк-летучая рыба, вернувшийся из Гонконга,
Йо-хо! сбейте человека с ног,
Сбейте человека с ног, задиры, сбейте человека с ног,
О, дай нам время сбить человека с ног.
Ты грязный черный игрок, вернувшийся из Нью-Йорка,
Йо-хо! сбейте человека с ног,
Сбейте человека с ног, задиры, сбейте человека с ног.
О, дай нам время сбить человека с ног.

«О, дай нам время сбить человека с ног!» – подтягивали дети, с деревьев заглядывали на них ясноглазые птицы, а ветер относил отголоски припева через лагуну, туда, где с криком кружили чайки и валы разбивались на камнях.

Вечером Баттона опять потянуло к веселящей влаге. Не желая, чтобы дети видели его в таком виде, он откатил бочонок по ту сторону кокосовой рощи, к воде, а когда они уснули, перекочевал туда с несколькими кокосовыми орехами и раковиной. Всю ночь Эммелина, просыпаясь, слышала отрывки песен, доносившихся сквозь залитую луной рощу на крыльях ветерка:

Там было пять или шесть старых пьяных матросов
Стоящих перед баром,
И Ларри, – он обслуживал их
Из большой пятигаллонной склянки.

Припев.

Поднимите флаг, пусть он развевается!
Пусть он приведет нас к славе или могиле.
Учитесь, парни, учитесь – звучит призыв,
Ибо пал Вавилон, и все негры свободны.

На следующее утро певец проснулся около бочонка. Хотя он и не испытывал ни головной боли, ни иного недомогания, однако заставил Дика готовить обед вместо себя; сам же лежал в тени, подложив куртку под голову, покуривал трубку и болтал о старых временах, не то сам с собой, не то с своими компаньонами.

Вечером снова был одинокий концерт, и так продолжалось неделю. Потом он начал терять сон и аппетит; наконец как-то раз, утром, Дик застал его сидящим на песке с очень странным видом.

– В чем дело, Пэдди? – и мальчик подбежал к нему вместе с Эммелиной.

Баттон уставился на песок и поднял руку, как бы готовясь поймать муху. Вдруг он цапнул песок, затем открыл руку посмотреть, что такое поймал.

– Что там у тебя, Пэдди?

– Клурикон, – ответил Баттон – Весь одет в зеленое – ох-ох-ох! ведь, я это только так, шутки ради.

В болезни, которой он страдал, имеется та особенность, что хотя больной явственно видит крыс или змей, или еще там что-нибудь и на миг верит в их реальность, но почти немедленно сознает, что был под влиянием заблуждения.

Дети засмеялись, и Баттон вторил им каким-то глупым смехом.

– Это я в игру такую играю, никакого клурикона вовсе не было. А просто, как выпью рому, мне и приходят в голову такие игры. Ох, пропала моя головушка, из песка поползли красные крысы.

Он бросился на четвереньки и заспешил к роще, растерянно оглядываясь через плечо. Он бросился бы бегом, но не смел вскочить на ноги.

Дети смеялись и плясали вокруг него.

– Смотри, крысы, Пэдди, крысы! – вскрикивал Дик.

– Они впереди меня! – воскликнул несчастный, ловя за хвост воображаемого грызуна, – Будь они прокляты!.. вот и нет! исчезли. Да что это я, правда, дурака ломаю!

– Еще, Пэдди, – просил Дик, – не бросай игру! Смотри – вот там еще крысы гонятся за тобой!

– Отстань ты, слышь-ка! – отрезал Пэдди, усаживаясь на песке и отирая лоб. – Они ушли теперь.

Дети были разочарованы, но им недолго пришлось дожидаться новой игры. Из лагуны выкарабкалось на берег что-то в роде ободранной лошади. На этот раз Баттон не стал спасаться ползком. Он вскочил на ноги и пустился бежать.

– За мной лошадь гонится, Дик, ударь ее, Дик, Дик, отгони ее!

– Ура! ура! – кричал Дик, гоняясь на злополучным Пэдди, который описывал большой круг, завернув широкое красное лицо на плечо – Вперед, Пэдди, живее!

– Отвяжись ты от меня, скотина! – вопил Пэдди. – Пресвятая Матерь Божия! Попробуй только, подойди ко мне, я так тебя хвачу ногой!.. Эмлин! Эмлин! вступи между нами!

Он споткнулся и растянулся на песке, а неутомимый Дик подстегивал его прутиком, чтобы заставить продолжать скачку.

– Теперь полегче стало, только уж очень я уморился, – сказал Баттон, сидя на песке. – Только если еще будут за мной гоняться, прыгну я в море, – и все тут. Дик, дай мне руку.

Взяв Дика под руку, он прошел в тень и бросился на землю, приказав детям дать ему поспать. Они поняли, что игра кончена, и оставили его в покое.

Проспал он шесть часов кряду. Это был первый настоящий сон за целую неделю. Когда он проснулся, то чувствовал себя здоровым, но потрясенным, с дрожащими руками и ногами.

Глава XIX. Звездный блеск на пене