Головолом [СИ]

Циничность корпоративной прошивки заставляла его рисковать собственной жизнью. Какой-то дурацкий дамп памяти, который Свен снимет с полицейской после того, как головолом завершит свою работу, был для корпорации дороже жизни верного сотрудника!

К этой несомненной для Моргана ценности следовало прибавить стоимость подпольной лаборатории, найма специалистов, оплаты многочисленных штрафов — потому как полицейские совсем без тормозов и спустя какое-то время гарантированно определят, кто оплатил, а значит и устроил битву на свалке.

Союзником досады выступало накатывающее волнами ощущение безнадежности, чувство фатума, слегка разбавленного страхом возмездия на свои небезупречные действия.

Вишенкой на этом торте выступала крайне психопатическая радость, порожденная внезапным осознанием возможной, но не состоявшейся альтернативы. Прошивка с той же легкостью могла захватить его сознание целиком, превратив в послушного и лишенного всяческих сомнений исполнителя, подобного тому, который следовал за Морганом вместо того, чтобы убежать куда подальше.

Удивительно, но этой радости хватало Хьюберту для того, чтобы парадоксальным образом сочетать в своей психике доминирование фатума с надеждой на лучшее. Есть план Би, плавно перетекающий в Си. На случай дополнительных неприятностей антарктический суперкомпьютер предусмотрел еще три слоя подстраховки. А чем выше риск при успешном выполнении корпоративного поручения, тем ощутимее премия от совета директоров.

Чертова лестница, оказалась вентиляционным коробом, по одной из стенок которого были закреплены металлические скобы. На миг Морган ощутил себя одним из персонажей детских игрушек. Те тоже спускались в темные глубины во имя каких-то придуманных обдолбанными сценаристами целей.

Бросив оценивающий взгляд вниз Хьюберт на секунду остановился. Адреалиновые очки детально прорисовывали спуск со второго подземного этажа на третий, схематично изображали небольшой фрагмент спуска на четвертый подземный этаж, но еще глубже была лишь темнота — не только реальная, но и информационная.

Выскочившая панель уведомления заставила Моргана вздрогнуть. Было это простым совпадением или же неблагоприятным знамением, но именно в этот момент он узнал о гибели первого смертника. Бездна подмигнула ему — и пригласила к себе.

21

Ранее Карлу не приходилось ломать такие чипы. Или он всего лишь не помнил процесса взлома, поскольку в ответ ломали уже его, раз за разом обнуляя полезный опыт.

В этот раз обратной связи было много. Слишком много на его голову, совсем еще не успевшую восстановиться от самоотождествления с пэкмэном.

В те редкие секунды, когда мороки и вспышки не обязательно своей памяти становились не столь яркими, он обнаруживал себя зажатым в угол. Одна рука на клавиатуре ноута, зафиксированного у запястья хакерской приблудой, название которой благополучно вылетело из памяти. Другая рука на затылке Фионы, кончики пальцев у разъема. Полицейская упиралась лбом в лоб, тяжело дышала, цеплялась руками за его плечи.

А еще она сидела у него на коленях и это было бы на редкость сексуально, подбери судьба иные декорации.

Интимность головоломства оставляла обычную сексуальность далеко позади. Те же женские особенности, которые делали прошивку особо устойчивой, работали в обе стороны.

Поиск точки опоры приводит к тому, что человек ищет другого человека. Ребенок стремится к родителям, всякий психически нормальный взрослый, за исключением социальных мутантов времен Великой Депопуляции или в край киборгизированных сектантов — к другому взрослому, противоположного пола.

Ограничения, которые накладывает на женщину беременность и период вскармливания, привязывают ее как к своему дитя, так и к защитнику, отцу ребенка.

Разработчики женской прошивки предусмотрели подобную связь. В более естественных условиях чип побеждал любую стороннюю привязку — но не тогда, когда его вынуждали сражаться с самим собой, а большую часть ассоциативных привязок захватил противник.

Нет, это не было настоящей любовью. То, что делал Карлсон, было взломом системы, нелегальным использованием ресурсов и методов, на которых разворачивалась чувственность и привязанность к партнеру.

Увы, даже синтетический заменитель, формально идентичный натуральному, невозможен без взаимности. Карл устал раз за разом влюбляться в малознакомых или вовсе незнакомых женщин, в глазах которых головолом видел, как сгорают в психике поддерживаемые чипом блокирующие прошивки.

Он любил их, каждую из этих женщин. Любил так, как можно любить мимолётный мираж или голографическое изображение. Его чувства взывали к бесконечному продолжению, но Карл знал, что сказочное "жить долго и счастливо" не для него. Стоит появиться новому заказу — и эта любовь уступит место новой, столь же искренней, но насквозь синтетической.

К этим, не самым приятным для головолома соображениям бонусом шло понимание того, что с таким образом жизни настоящей любви не будет и быть не может, поскольку первый же взлом перечеркнет любые отношения, возведя на месте, где их строили, типовую хакерскую поделку.