Голован

Может, река потому и называется Иррациональной, что на ней творится всяка… иррациональщина? Течения эти ее меняющиеся. То есть, сегодня туда течет, а завтра в обратку. Даже мы что-то похожее наблюдали, хотя полной уверенности нет. Эти ее неожиданные изменения русла. Причем не только просто разливы, а именно образование нового глубокого русла. Все опять же по слухам, ибо как в реальности такое может случиться? Хотя, почему же только по слухам? Вчера чуть ли не час колупались, преодолевая гигантский овраг. Глубина — более двадцати метров. Очень смахивает на высохшее речное русло. Причем местами там стоят лужи, и создается ощущение, что большая вода покинула это место совсем недавно. А покуда мы на плотах этих бальсовых плыли, несколько раз попадали в речные развилки. И хоть наш штатный топограф Хеди Иль и отмечал все нюансы, похоже, мы все равно запутались. В том плане, где мы входили в какие-то притоки, а где просто огибали острова на этих же реках. Развилки Иррациональной — это настоящий лабиринт. Может, и стоило наконец-то прекратить эту игру и выйти из нее вон. Но вот ныне меня лично, например, терзают сомнения. Потому как и по суше-то нормально в этой пойме не попутешествуешь. Уже дважды пришлось надувать лодки и переправляться через водные преграды. Кто теперь знает, может, от них до того места, где мы бросили плоты, по воде рукой подать? Переться пешком, со всеми прелестями навьюченного на спину скарба, гораздо тяжелее, чем плыть. Правда, что в сей мысли нового и оригинального?

А вот поначалу наличествовал даже некий душевный подъем. Особенно у собачек. Они уже в первые сутки плаванья отоспались, и процесс подвижки по воде им жутко поднадоел. Им бы побегать, порезвиться, а на плотиках это совершенно негде. Ну и лаять на крокодилов охрипли уж, да им сильно-то разгуляться и не давали. «Демаскируют нас лаем», — высказался Маргит Йо. Можно подумать, у нас тут боевая операция и мы следуем в тыл врага. Всякая лесная и прибрежная живность нас и так за километр чует. Это мы ее — ни фига, а у дикой природы ушки-то на макушке.

В общем, когда тюки на плечи по-новой повесили и от берега с крокодильчиками отошли, народец наш взбодрился. Правда, ненадолго все ж. Как ни удушливо было на Иррациональной, но почему-то кажется, что в лесу еще хуже. Хотя, может, это оттого, что мы тут трудим ноги? Но ведь и на реке основная масса наших людей без дела не сидела. Как ни легки плоты из бальсовых бревен, но моторов к ним речные жители все же не изобрели. Окромя своих собственных мускулов, весел и багров, разумеется. Вот народ и трудился. Весел нам племя ку-пу-пу не пожалело, отоварило вволю. Теперь-то понятно, почему.

Может, все же люди обрадовались возобновлению береговой жизни, потому что веслами ворочать тяжелее, чем ногами? Подозреваю, что и так тоже. Хотя, думаю, дело все же в другом. По крайней мере, насчет туземцев-марайя это верно вполне. Лес для них все-таки родное место, а река — неясная и опасная штука. У тутошних жителей не в моде плавать и нырять в воде, особенно без плавок. Пираньи-кулебяки отучают от такого занятия на раз, ибо те, кто часто полощутся, обычно уже неспособны к самовоспроизводству. Естественный отбор, так сказать. Обратный выведению водоплавающих…

Вокруг, куда ни плюнь, сплошные иллюстрации эволюционных процессов.

27. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

Один из новых добровольцев-носильщиков ку-пу-пу умудрился наступить на большущее насекомое. Главный биолог Кож Зола утверждает, что это муравей. Оно, конечно, специалисту виднее, но вот мне так не кажется. Одни размеры чего стоят. Ничего себе муравей! Да в нем сантиметров десять, не меньше. Ку-пу-пу — люди простые, потому ходят босыми. Так что на эту жуть ползучую речной житель наступил голой ступней. Разумеется, ступня у аборигенов, что ботиночная подошва. С детства тренирована, и, пожалуй, даже гвоздь под ней согнется или сломается. Но вот жало этого муравья-дракона (так назвал его Кож Зола) никоим образом не согнулось. Оно мало того что прошило жесткую пятку, как нож, так еще и яд вбрызнуло.

Короче, перебрал на этом несчастном ку-пу-пу все наличные противоядия. Толку — ноль. Понятное дело, ногу-то мы перетянули так, что она уж синеет. Но ведь не навечно же ее оставлять перетянутой? Тем более, токсин-то по той же ноге распространяется. Причем токсин явно смертельный. Моя бы воля, я бы незамедлительно сделал ампутацию. Может быть, уже и выше колена. В принципе, я именно такое и предложил. Поскольку речные жители за время нашего совместного путешествия уже понимают смысл некоторых фраз, то, добавив жестикуляцию, я вполне сносно обозначил, что конкретно требуется. Но кажется, меня поняли не так.