Голован

Неожиданно горло мне словно перекрыли. Я не мог выговорить ни слова. Бросил кнут и протянул руку к шее. Нет, все было нормально — никто меня не душил. Только вот говорить я по-прежнему не мог. И все же я заставил себя подняться. Именно заставил. Нечто, гораздо более тяжелое, чем медицинские принадлежности на спине, тормозили мое движение. Потом вдруг отпустило. Поскольку из положения стоя я уже никак не видел песиков, то снова рванул вперед.

Шагов через десять на темно-зеленом фоне что-то снова мелькнуло. Ну, как же, это наши песики, их виляющие задницы. Звать было бесполезно, да я все еще и не мог. Язык почему-то не шевелился. Зато я вдруг припомнил Шоймара и мысленно его похвалил. После очередного исчезновения собак он приказал ни в коем случае не навешивать на четвероногих что-либо действительно важное. Люди, по его мнению, были все же надежнее. «Это уж точно», — согласился я нынешний.

Внезапно я оказался на относительно открытой местности. Даже удивительно. Небольшая полянка между уходящими ввысь деревьями-великанами. И вот тут-то я увидел не только двух ближних, а всех наших собачек. «Одна, две, три…». Массаракш! Их почему-то было… семеро! Я начал пересчитывать вновь. Впрочем, тут же остановился. Одна была не наша. Да и не собака это была вообще. Голован! Здоровющий, с тяжелой, медведеобразной башкой. Он трусил впереди нашей своры, а та выстроилась за ним, как за вожаком. Голован уводил, крал наших собачек просто так, за здорово живешь.

Я уронил совершенно смешной в настоящих условиях кнутик, отжал предохранитель «меньхерта» и щелкнул, взводя и досылая патрон. Голован повернулся, возможно на металлический шум, хотя, видит Выдувальщик, мне кажется, что он меня почувствовал и без того. Но я уже целился. И тут… Что-то случилось. Круглые глаза голована неожиданно надвинулись. Хотя я четко знал, что он остался на месте. Мой палец на курке замер. Похоже, между мной и пальцем было сейчас километров десять непроходимой растительности. Никаких сил бы не хватало вот так запросто его сейчас согнуть, нажав на спусковой крючок. Но я все-таки попробовал. Ни шиша не получилось. Быть может, я отжал предохранитель в обратку? Вроде бы…

И тут голован захохотал. Выглядело это донельзя жутко, да и хохотал он, подвывая. Впрочем, я, похоже, и так был не в себе. Потом круглоголовый развернулся и, не переставая хохотать, потрусил дальше, как ни в чем не бывало. А наши собаки — за ним.

И тут откуда-то слева грохнули два последовательных выстрела. Грохнули и обрезали жуткий завывающий хохот.

93. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

Ладно, челюсти — массаракш с ними. Мало ли у кого какой силы прикус и какого веса клык? Полистать монографии братца Каана, так у самого челюсть выпадет от увиденного. От чьей-то великанской челюсти человечеству Сферы Мира не жарко и не холодно. Отдельному представителю — другое дело, но сейчас не о каких-то потерпевших-покусанных речь. У голованов, оказывается, не только челюсти аномальной мощности. У них, как ни крути, гипнотическое воздействие. Круглоголовые владеют им наверняка, без всяких экивоков. Другой вопрос, могут ли они воздействовать только на себе подобных, то есть на собачьих, или же сфера воздействия гораздо шире? Я-то уверен, что шире. На себе испытал, вроде как. Но никто из тех, с кем поделился сомнениями, мне явно не верит. Мало ли что могло померещиться доктору в стрессовой ситуации, да еще после пробежки, да с грузом на спине? Благо, не обделался от страха, а главное, не поранил себя этим красивым «меньхертом»: какой кретин выдал врачу настоящий, всамделишный и с патронами пистолет? Личные ощущения здесь, в Топожвари-Мэш, никто всерьез не принимает. В полумраке нижнего яруса джунглей может почудиться что угодно. А уж в Департаменте Науки к ним вообще отнесутся с опаской. Если мы до этого Департамента доберемся, понятное дело.

Тут нужны кропотливые лабораторные изыскания. Вообще для всего нужны. Я, массаракш и еще раз массаракш, не физиолог и не зоолог, а всего лишь ветеринар. Куда мне? Сейчас бы побеседовать с Кожем Золой, но никак не выйдет. Как назло, Золу атаковали те самые любимые им микроорганизмы. Лежит он в горячке, никого и ничего не опознает. Очень надеюсь, что у него не что-то донельзя заразное. Не хотелось бы залечь в полу-кому всем табором одновременно. Хотя, если честно, в споре о голованах на знания биолога Кожа Золы я давно не рассчитываю. Как ни крути, а именно я по этим делам самый лучший специалист. По крайней мере, среди пришельцев с севера. Но от знаний местных аборигенов толку ничуть не больше, чем от заболевшего зоолога. Даже если б хватало словарного запаса, само собой понятно, что их отрывочные наблюдения никоим образом не систематизированы, да еще приправлены суевериями и легендами, для первобытного разума ничем не отличающимися от того, что наблюдаешь собственными глазами.