Голова Наполеона

Клара. Ну да.

Гастон. Именно для нас двоих?

Клара. Да, именно так. Для меня и моего возлюбленного.

Гастон. Ну и чудеса. А вид у нее был нормальный?

Клара. Абсолютно. Послушай, Гастон!

Гастон. Да?

Клара. Я соглашалась приезжать сюда летом только из-за чувства одиночества… в самых расстроенных чувствах.

Гастон. Я пытался развеять твою тоску.

Клара. Как мне было тяжело не уступить тебе. (Подтягивает ему галстук.)

Гастон(в страхе от того, что жена может появиться в любую секунду). Да, у тебя душа очень ранимая.

Клара(резко затягивает ему галстук). Исключительно ранимая! Быть и чувствительной и высоко моральной. Это ужасно. То ли дать волю чувствам, то ли сдержать себя. Это было пыткой, и с меня хватит!

Гастон. Ах, Клара, перед тобой невозможно устоять! Такие глаза, такие губы…

Клара(резко). Сумка в такси. Неси сюда.

Гастон. Ты хочешь въехать прямо сейчас?

Клара. Именно. Ты сказал, что свободен? Сказал. Ты говорил, что ты мой душой и телом? Говорил. И я поверила тебе. И очень на тебя сейчас рассчитываю. (Садится за стол.)

Гастон(печально). О, Боже.

Клара(с напором). Было дело?

Гастон. Я схожу за багажом. (Не двигается с места.)

Клара. Чего ты ждешь?

Гастон. Бывает так: один вдруг свободен, а другой не очень.

Клара. Ты это о чем? (Встает.)

Гастон. Летом в городе так жарко и душно, что многие женщины… очень многие… покидают его. А мужья тем временем…

Клара. Мужья? (На повышенных тонах.) Так ты женат? (Тот кивает.) Законным браком?

Гастон. Только не ори! Умоляю!

Клара. Какой ужас! Ты мне лгал!

Гастон. Да мы были знакомы всего ничего.

Клара. Обманщик! Обманщик! Что же делать?

Гастон. Есть один отель… на площади Пигаль. Не бросается в глаза.

Клара. Ах, вот оно что. Вот твой план. Скромный отель для скромных дам. Нет! Я туда не поеду, и не мечтай!

Гастон. Ш-ш-ш! Успокойся!

Клара. Успокоиться? Я столько времени ждала этого момента… Самого счастливого! Я вся дрожала от страсти и нетерпения. Я говорю: «Я вся твоя»! И вот ответ: «Я женат, двигай на площадь Пигаль!»

Гастон. Клара! Угомонись, умоляю!

Клара. Где твоя жена?

Гастон. Где-то… здесь… в соседней комнате, похоже. (В изнеможении плюхается на диван.)

Клара. Понятно… это Гюгетт. (ГАСТОН кивает.) Но если она твоя жена, зачем предлагать нам эту комнату?

Гастон. Она так сказала? Точно?

Клара. Точнее некуда. Даже предложила заново ее отделать.

Гастон. А, теперь понятно. (Встает.) Неужели непонятно? Она приняла тебя за кого-то другого.

Клара. Да. За одну из твоих любовниц.

Гастон. Не моих. Какого-то другого мужчины…

Клара. Другого… Ах! Вы, мужчины, хотите сделать любовницами всех нас!

Гастон. Это уж точно! (Пытается выпроводить ее из комнаты.) Мы, мужчины, сплошные негодяи. А тебе лучше удалиться.

Клара. Ну, уж нет! Ты виноват, что я здесь оказалась, и я остаюсь. (Садится за стол.)

Гастон. Ну неужели ты не понимаешь… (Встает рядом на колени.) Все это кончится катастрофой для нас обоих!

Клара. Ну и что? Ты это заслужил.

Гастон. Послушай меня….

Клара. Я не двинусь с места. Точка!

Гастон. Подожди-ка, а ведь есть выход. (Встает.) Предыдущий жилец попросил нас сдать ему комнату, чтобы встретиться здесь со своей старой подружкой. В сентиментальность ударился.

Клара. А он, случаем, не того?

Гастон. Моя жена считает, что ты и есть та самая девушка. Поэтому так радушно тебя и встречала.

Клара. Ах, вот оно что.

Гастон. Так не будем ее разочаровывать. Ты будешь этой девушкой. (Снова встает на колени.) Так что оставайся здесь, пока я не подыщу уютного местечка.

Клара. А как насчет бывшего жильца?

Гастон. Я все устрою. Он романтик с ног до головы, так что он не помеха. Ну? Что скажешь? (Берет ее за руку.) Сможем заняться любовью прямо в моем доме.

Клара(шлепает его по руке). Гастон!

Гастон. Ну, пожалуйста, Клара, ну прошу тебя.

Клара. Ладно… соглашаюсь только как на временную меру… пока в голове все не прояснится.

Гастон. Ой, спасибо, радость моя! (КЛАРА встает.)

Клара. Между прочим, как его зовут?

Гастон. Кого?

Клара. Моего бывшего любовника. Сам предложил.

Гастон. Ах, да. Морис, виконт де Корнебланш.

Клара(пораженная). Виконт, говоришь?