Голоса неупокоенных душ

Lars Gert Голоса неупокоенных душ

Фелиб сидел у окна и скучал. Осенняя хандра напала и на него — депрессия и апатия, благословенные пасмурным небом и жижей, грязью, слякотью размытых дорог навалились с утроенной силой.

В этот выходной воскресный день не хотелось делать ничего, даже для себя самого; ещё вчера всё постирано, переглажено вдоль и поперёк. Вымыто с чистотою и совестью до блеска — ни пылинки, ни соринки.

«Фильм, что ли, посмотреть какой-нибудь?», — зевая, спросил сам у себя социофоб и мизантроп. «Или музыку послушать… Ту, что поможет с уходом от реальности; под которую можно забыться, провалиться».

К чтению книг, просмотру кино, прослушиванию музыки Фелиб относился очень избирательно — он буквально «уходил» туда, очень внимательно и сосредоточенно подмечая каждый штрих, подробность, деталь.

«Крайне нужно, крайне важно смотреть то, над чем можно задуматься и что хотелось бы пересмотреть и не раз», — размышлял про себя одинокий серый человек. И вдруг он задумался о современности — о культуре, искусстве, театре, интернете; обо всём.

«Сейчас столько всего… И столько «ничего» одновременно…», — такие тягостные думы терзали интеллигента-интеллектуала.

Внезапно его мысли самым бесцеремонным образом были прерваны очередным раскатом ноябрьского грома — более сильным по сравнению с предыдущими; тому же, что в ноябре может быть гроза, Фелиб совсем не удивился — мало ли какие ещё сюрпризы может преподнести погода, включая холодную, снежную зиму в восемнадцатом веке или отчаянно жестокую, суховейную жару в веке двадцать первом — низвергающуюся вверх, ниспадающую своими космами и лапами всё дальше и дальше, к Пиренеям и Апеннинам, не обращая внимания на географию и календарь.

Радуга тройная почтила-таки своим присутствием, взойдя сквозь редеющие тучи где-то там, далеко и сбоку от основного обзора из окна. Вот и зверь пернатый оживился, радостно чирикая и расправляя затёкшие, намокшие крылья.

Птицы прилетали самые разные, характерные для этой локации — синицы с их ярким, пёстрым оперением; также невзрачные воробьи, наглые голуби, громкие вороны, любопытные сороки, издевательски хохочущие чайки, быстрые сойки и едва заметные даже в поредевшей листвою древесной кроне иволги с их характерным «пююй».

Фелиб прислушался.

Неожиданно до его слуха донёсся едва различимый крик.

«Зовут на помощь? Это со стороны болот», — мгновенно догадался Фелиб, торопливо одеваясь, обуваясь.

Метрах в пятистах от его сруба лежали труднопроходимые, в камыше и прочей траве болота1, в одном из которых Фелиб и заприметил тонущий силуэт.

Спасатель подал было попавшуюся ему под руки длинную палку, но запоздало заметил, что руки несчастной (это была молодая женщина) уже по локоть в вязком иле.

С одного краю бывшего когда-то озером водоёма можно было подступиться — Фелиб подошёл как можно ближе и протянул несчастной утопающей ещё один свежеизломанный сук.

— Хватайтесь зубами! — крикнул он жертве, — руками вытянуть не получится; вместе пойдём на дно.

Иногда чудо всё же может произойти — как в этот раз, ибо через некоторое время горе-спаситель и незнакомка уже валялись на берегу, тяжело дыша.

Последняя благоразумно поблагодарила Фелиба за своё спасение.

— Не местные? — Только и буркнул тот в ответ. — Как вас только угораздило…

И грянул гром, и молния сверкнула; ливень снова принакрыл окрестности. А в воздухе витала отнюдь не только сырость…

Чавкая по лужам в кирзовых сапогах, Фелиб довёл чужую до дверей своего жилища.

— Вы пересидите покамест у меня, обождите; дороги совсем размыло — даже на велосипеде не вариант убраться прочь. Главное, чтобы вы не простудились после болот.

— Почему вы отворачиваетесь? — Изумлённо спросила гостья, широко распахивая глаза.

— Вы ведь переодеваться будете, верно? Идите и примите тёплую ванну, а я пока поставлю кипятиться электрочайник.

Промокшая с головы до ног белокурая Алиса (так её звали) послушно удалилась. На вид ей было чуть за тридцать, а рост — около метра семьдесят. Судя по талии, фигуре, вряд ли когда-либо рожавшая и в целом резко контрастировавшая с подвидом женщины «Village Woman»2.

Спустя час Фелиб и Алиса уже пили горячий шоколад, знакомясь (хотя для первого это было жуткое и не очень приятное испытание ввиду его отшельнического образа жизни).

— Городские? Как вас сюда занесло? — С явным сожалением и даже некоторой тревогой в голосе спросил Фелиб.

— Приехала к троюродной бабушке. Никогда раньше здесь не была. Одни живёте?

— Почти, — мрачно ответствовал второй участник диалога, кивая на лениво разлёгшегося кота и безмолвных аквариумных рыбок. — Всё-таки, зачем вы здесь?

— Не поняла… — Тон Алисы из нейтрально-дружелюбного стал склоняться к слегка раздражительному.

— Бегите отсюда, — перегнувшись через весь стол, прошептал Фелиб сидевшей напротив него девушке. После он демонстративно вышел из-за стола и удалился в свою комнату.