Голос Лема

— Думаешь, я этого не знаю? — вздохнул он, когда я закончил. — Я каждую неделю читаю письма с угрозами, которые приходят в агентство. Мы отслеживаем деятельность наиболее опасных лиц и организаций — поскольку возникают и такие, целые группы, объединенные общей целью. Их меньше, чем раньше, но все равно хватает. Ты бы удивился, узнав, сколько людей желают смерти Шуме и мальчикам.

— Тогда почему вы согласились на эту безумную идею?

— Скажем так — хотим прощупать почву, проверить, какая будет реакция.

— Заодно дав близнецам ложную надежду?

Эндрю пожал плечами.

— Возможно, мы ищем третье решение.

— Третье решение?

— Есть определенные планы, давление…

Он мог не продолжать.

— Церковь Второго двойного пришествия, — с отвращением процедил я.

Случившееся два года назад покушение нисколько не повредило Церкви. Напротив, каким-то непонятным мне образом ее популярность и значение возросли. Она стала влиятельной и уважаемой организацией, наполовину религиозной, наполовину политической. На последних выборах в конгресс ее представители без труда получили несколько мест.

— Церковь Второго двойного пришествия, — повторил я. — Я понимаю, что содержание Шумы и мальчиков — немалая нагрузка для агентства. Средства, люди… Но — отдать их им? После того, что случилось два года назад?

— Это все пустые рассуждения, — отрезал Холл.

Взглянув на его лицо, я понял, что о продолжении дискуссии не может быть и речи.

Все началось несколько недель спустя. Сперва были фотосессии.

Две первые удались на славу. Мальчики выглядели так естественно, насколько вообще было возможно: они смотрели спортивные передачи по телевизору, объедались спагетти, играли в теннис и занимались на тренажерах. Третья же оказалась катастрофой. Ее результатом стали полтора десятка тщательно поставленных, но вполне обычных фотографий — и одна, сделанная случайно во время перерыва, изображавшая Уилла и Боба, которые сидели, вернее, полулежали на раскладных стульях. Их глаза были закрыты, ноги вытянуты, пальцы поднятых рук сплетены на затылках. Прожектор, который несколько мгновений назад помогал подчеркнуть естественность поведения мальчиков, освещал их почти горизонтальным снопом света, отбрасывая на пол две длинные резкие тени в форме крестов, роль поперечных перекладин в которых играли закинутые за голову руки.

Именно эта фотография обошла весь мир, вызвав сенсацию.

Уилл и Боб, однако, не собирались легко сдаваться и перешли ко второму этапу своего плана — интервью.

Состоялось лишь одно — и не более. Мальчики ждали вопросов об их повседневной жизни, интересах, планах и мечтах. Но спрашивали их совсем о другом.

— Мать рассказывала вам об отце?

— Отце?

— Да, вашем отце.

— Нет… Хотите, я вам кое-что покажу? Я принес тетради, в которые мы вклеивали фотографии любимых спортсменов…

— Это все очень интересно, но все-таки вспомните — мать никогда не упоминала о вашем отце? Даже словом?

— Вы что, в самом деле не знаете? — В голосе мальчика прозвучали раздраженные нотки. — Матери неизвестно, кто наш отец.

Раздражение близнецов росло. Под конец от их любезности не осталось и следа.

— Некоторые называют вас Началом и Концом. Кто из вас кто? — спросил журналист.

— Я — Конец, а он — Начало, — сказал один из братьев.

— Ты… то есть?

— Уилл, — с деланой вежливостью представился он. Второй брат в разговор не вступал. — Или Боб. Уилл, Боб, Конец, Начало — не все ли равно?

На этом все и закончилось. Следующие встречи с журналистами отменили.

У меня сложилось впечатление, что результат, как выразился Холл, «прощупывания почвы», не удовлетворил агентство. Но больше всего расстроены были, естественно, мальчики. Похоже, они и впрямь рассчитывали, что их затея удастся, верили, что смогут жить обычной жизнью, за стенами центров. Мне было тяжко смотреть на их разочарование.

Задействовав несколько винтиков в большом военно-политическом механизме, частью которого я был много лет, я убедил несколько человек сделать вид, будто они ничего не замечают, дал на лапу кому надо и устроил так, чтобы раз в месяц в центр пускали двух доверенных девушек — потребовавших за это доверие и дополнительный риск, связанный с «чужими», плату в несколько раз выше обычной ставки. Они проводили ночь с близнецами.