Голограмма силы

Пирс отвел от лейтенанта взгляд, отвернулся и кашлянул в кулак. Стареешь, брат. Совсем плохо стал соображать. А парень… Золото, а не солдат! Пирс заставил себя скрыть смущение и говорить ровно:

– Прекрасная идея, Гордон. Вы, как всегда, на высоте… Я представляю себе, какой тип машин вы имеете в виду. Но их на звездолете довольно много, самого разного вида и функционального назначения. Я думаю, что вы уже наметили кандидатуру.

– Да, сэр. Для этой цели как нельзя лучше подходят роботы-раздатчики из кают-компании.

– Шестирукие?

Гордон по-мальчишески заулыбался:

– Ага, ребята их так называют. Пирс в ответ обнажил крепкие желтые зубы: – Ну что ж, отличный выбор, лейтенант. Правда… Вам не кажется, что они слишком уязвимы? У них все пневматические приводы вылезают из корпуса наружу.

– Но, командор, этот человек спит! И потом. Чтобы повредить пластико-металлические пути воздухоподачи, нужно иметь хотя бы стальные кусачки. А я уверен, что их у него нет.

– А автомат? У него же есть автомат!

– Он заряжен, как и любое другое стрелковое оружие на корабле, мягкими пулями-капсулами. Они могут нанести вред только человеческой плоти.

Пирс задумчиво почесал огромное ухо, заросшее седыми волосами.

– Ну что ж, ладно. Во всяком случае, эти машины имеют все необходимые устройства, и манипуляторы у них, надо сказать, довольно ловкие.

– В ином случае мы стояли бы в очереди за обедами намного дольше, сэр!

Лейтенант и командор засмеялись. Потом Пирс посерьезнел и, склонив седую голову, значительно помолчал.

– Хорошо, – заключил он. – Приступайте к подготовке операции. И не тяните. Кстати, сколько времени длится действие ДХ? Когда проснется наш подопечный?

Гордон посмотрел на часы:

– Через полтора часа.

– Ого! У вас не так уж и много времени на подготовку робота! Торопитесь. Как только все будет готово, рапортуйте мне и выпускайте его в это чертово поле. Удачи!

Стив Гордон вскочил со стула, надел форменный берет, отдал честь командору и чеканным шагом направился к двери.

– Постойте, Гордон.

– Да, сэр?

– Мы с вами решили направить к человеку одного Шестирукого…

– Одного.

– Пошлите двух. Так будет вернее.

ГЛАВА 3

Алекс остервенело продирался сквозь бурелом под днищем звездолета. Фиолетовый свет из люков над головой был почему-то очень ярок, так ярок, что резал глаза, и Алекс все время шел, глядя только вниз. Это страшно раздражало его, мешало передвигаться быстрее, уворачиваться от неожиданных препятствий. Он вынужден был идти наобум, утыкаясь в толстые стволы, запутываясь в непроходимом хитросплетении ветвей, ударяясь головой о корявые суки. Он видел только то, что было у него непосредственно перед носом: белесо-синюю листву, раздвигаемую собственными руками, да пластиковую коробку генератора на груди. Она, эта коробка, выглядывала на свет божий из расстегнутого до пояса комбинезона, и Алекс все собирался остановиться и застегнуться, но никак не мог найти для этого времени.

Он должен был спешить. Там, на заветной полянке, его ждал Микки. Они договорились об этой встрече еще вчера, когда расставались. В общем-то, это был непорядок, чтобы мальчик один шел в лес и ожидал там папу. Но вчера Алекс не мог придумать ничего умнее: они должны были срочно расстаться, это было непреложно, но так же непреложно, обязательно, неотвратимо они должны были и встретиться. И тогда Алекс назначил малышу место – их поляну. Туда, знал Алекс, Микки обязательно найдет дорогу. А уж он – само собой. Он доберется, придет, обязательно придет…

Как он оказался под днищем корабля, Алекс не помнил. Но зато почему-то был уверен, что идет в верном направлении. Он знал, точно знал, что, в каком бы направлении он ни продирался, он непременно выйдет на поляну. По сути дела, ему нужно было только поработать руками и ногами, одолеть эту чащу, и больше ничего. Одолеть, и он окажется рядом с Микки.

Этим своим загадочным свойством бурелом был хорош. Но только этим. Во всем остальном он являл собой отвратительную преграду, потому что не был обычным навалом и сплетением стволов и ветвей. Фиолетовый свет неведомым образом оживлял ветки, суки и траву и заставлял их препятствовать Алексу, строить козни. Трава под ногами не уминалась, а расступалась и крепко охватывала ступни. Алекс сравнительно легко разрывал тонкие длинные стебельки, но это при каждом шаге отнимало лишние силы. Гибкие ветви с разных сторон подлезали ему под мышки, охватывали грудь, сплетались в узлы за спиной. Ему пришлось достать десантный нож, он резал и кромсал живые путы налево и направо, и это порой очень надолго задерживало его на одном месте. Больше всего он опасался толстых сосновых стволов, под которыми ему приходилось пролезать. Они начинали скрипеть и раскачиваться задолго до того, как Алекс доходил до них. А уж как только он нагибался, чтобы подлезть под дерево, оно начинало стонать так страшно, что иной раз он просто не решался нырнуть вперед. Видимо, этого-то фиолетовый свет и добивался: по его разумению, одинокий человек должен был сдрейфить и навсегда остаться в зеленом царстве.