Голодный дом

Проекция меня глядит на проекцию моего брата.

– Права? Ты о чем?

– О старых привычках, новых идеях, об ошибочности полной изоляции от la Voie Ombragée и… и о высшей цели. Этого достаточно?

Какой неожиданный поворот.

– Уж не в оризон ли я случайно забрела?

– Знаешь, сестрица, если ты злорадствовать собралась, то…

– Да не злорадствую я, Иона! Я тридцать лет ждала, пока ты до этого додумаешься. Поедем на гору Сирануи{51}. На западе Японии осенью просто рай. Эномото-сэнсэй очень хочет с тобой познакомиться. Кстати, она готова помочь нам усовершенствовать операнд.

Проекция Ионы погружается в задумчивость, осмысливает конец и начало.

– Вот и славно. Значит, решено.

Сто шестнадцать лет назад наши с братом эмбрионы сосуществовали в матке Нелли Грэйер, а наши перворожденные тела вот уже восемьдесят лет сосуществуют в лакуне. Все посторонние – «они», любовник – сначала «ты», а потом «мы», но Иона – половинка моего «я». Впрочем, сейчас не до растроганных излияний, надо сосредоточиться.

– Когда я шпильку у тебя из горла вытащу, будет очень больно, – предупреждаю я. – Но я ранки прижгу и…

– Ну что, пора, сестрица.

Иона прикладывает указательный палец левой руки к фронтальной чакре нашей гостьи, правой рукой вычерчивает глиф пробуждения…

…и зрачки Айрис Маринус-Фенби расширяются в неверном свете оризона.

– Не двигайтесь, Айрис, – говорит Иона. – Вы попали в аварию, но все обошлось. Вы в больнице. Не волнуйтесь, с вами все в порядке.

– В аварию? – лепечет она.

По голосу ясно, что она испугана и растеряна.

– Гололедица на трассе эм-четыре, – поясняет Иона. – Ваш «фольксваген» в лепешку разбился. К счастью, больше никто не пострадал, да и вы сама легко отделались. Вы в Королевской больнице Беркшира, вас днем сюда доставили.

Маринус сглатывает и ошалело спрашивает:

– Я… а кто…

– Ах да, меня зовут Гарет Белл, а это моя коллега, доктор Хейз. Ну вот, все лекари собрались. Айрис, для того чтобы точно установить ваше состояние, надо провести медицинское обследование. Как вы себя чувствуете? Сможете ответить на несколько вопросов?

– Ох… – Одурманенная мозгоправша недоуменно морщится. – А, да, конечно. Приступайте.

– Спасибо, Айрис, – вступаю я. – Отлично. Для начала скажите, у вас что-нибудь болит?

Маринус осторожно шевелит руками, потом ногами:

– Нет… Все хорошо… Только слабость и онемение. Суставы ноют.

– Так, – задумчиво тяну я, выводя каракули в блокноте. – Вам капельницу поставили, с обезболивающими и противовоспалительными препаратами. Вы сильно ударились левым боком, там серьезные кровоподтеки. Дальше… подвижность вы нам только что продемонстрировали. Прекрасно. А говорят, будто доктора – трудные пациенты.

– Наверное, к психотерапевтам это не относится.

Я улыбаюсь:

– Так и запишем, на будущее.

– А переломов у меня нет? – спрашивает Маринус, пытаясь приподняться.

– Ну-ну, полегче, – говорит Иона – доктор Белл. – Айрис, не торопитесь. И не волнуйтесь, шейный корсет – это временная мера предосторожности. Рентгеновских снимков мы делать не стали, на случай, если вы беременны. Кстати, вы беременны?

– Нет. Абсолютно точно.

– Отлично. Через часок отвезем вас в рентген-кабинет. А пока проверим зрение. Сколько пальцев? – спрашиваю я, вытягивая четыре.

– Четыре, – отвечает Маринус.

– А сейчас?

– Ни одного.

– Великолепно, – говорит Иона. – Но все равно надо проверить, как бы сотрясения не было. У вас на затылке здоровенная шишка. После рентгена сделаем вам томограмму. А вы помните, как произошла авария?

– А… – устало и рассеянно вздыхает Маринус. – Ну…

Мы усаживаемся на краешек ее кровати.

– Вы помните, как вели машину?

– Да. И помню, как добралась до нужного мне места.

– Это куда? – спрашивает Иона.

– На окраину города, к проулку на углу Вествуд-роуд. Проулок Слейд. Мне там Бомбадил встречу назначил.

– Бомбадил? Тот самый, который помесь лепрекона с Зеленым человеком, из толкинского «Властелина колец»? – спрашивает Иона. – Очень странное прозвище.

– Ну, я «Властелина колец» не читала. Мой Бомбадил – конспиролог. Его настоящего имени я не знаю. Понимаете, я пишу статью о психозах и мании похищения, и он – объект моего клинического исследования. Он меня дожидался… в проулке… а еще там в стене… была дверца… которой на самом деле не было…

– Поразительно. – Я подпускаю тревоги в голос. – Видите ли, Айрис, сегодня вы весь день провели в больнице. Здесь, в Королевской больнице Беркшира.

– Вы же лучше нас знаете, что после серьезной травмы или аварии мозг способен создавать весьма изощренные фантазии, – непринужденно добавляет Иона. – Но, как бы то ни было, ничего страшного. Всю необходимую информацию вы нам уже сообщили. Вот, выпейте-ка парацетамол, во избежание точечных внутренних кровоизлияний. – Он поворачивает шарнирный столик к кровати, выкладывает таблетку на белое блюдечко. – Я свяжусь с Вив Сингх в лечебнице Докинса, там весь день за вас волнуются. Пошлю им эсэмэску, что вы в полном сознании, речь не нарушена.

– Да-да, спасибо. Я… – Маринус задумчиво смотрит на крохотную таблетку.

Воплощенное сердце в моем воплощенном теле учащает биение.