Голод. Последний вампир

 Мириам искусала себе губы до крови, стремясь удержаться от крика. Все тело ее горит от тысяч укусов насекомых. До поздней ночи комнату наполняют запах жареного мяса и веселые вопли толпы. Конечно, они веселятся: они захватили золото и насытились мясом ее сестер — столько мяса они не ели уже много лет. С наступлением зари они принимаются за свое отвратительное черное пиво и совокупляются. Потом засыпают.

 Мириам выскакивает из укрытия и бежит. Она поднимает тело брата из грязи,куда его бросили, и несется с ним в лес, спеша изо всех сил, стремясь скорее уйти от этого ужасного места. В ее сердце — боль по потерянным сестрам: она не осмелилась даже приблизиться к их костям!..

 Внезапно она оказывается на залитой утренним светом прогалине. Цветы колышутся у нее под ногами, величественный Карпатский массив возвышается в ясном небе, и пред этим величием скорбный вопль вырывается из ее груди. Но ни звука в ответ. Все тихо.

 Одиночество гложет ее. Может, зря она сбежала? Пусть бы схватил ее этот сброд, пусть бы предали ее огню! Но жизнь так прекрасна... Быть героями — удел мертвецов, а она должна жить.

 С братом на руках она пускается в путь, к перевалу, в надежде отыскать за ним лучшие земли. 

9

 Джон не стал возвращаться в дом при Мириам, он решил дождаться ее ухода. Так безопасней, а уж обмануть-то электростатический барьер он всегда сможет. Он попал в дом через заброшенный туннель, которым до этого воспользовался для побега. Он не просто так стремился в дом — у него было здесь дело. Он шел по комнатам в абсолютной тишине. Заметил в библиотеке разбросанные газеты — во всех содержались сенсационные материалы о его преступлениях. Он усмехнулся, вспомнив о ее осторожности. Это большой город. Полиции придется повозиться.

 Он задержался на мгновение, закрыл глаза. Начиналась очередная галлюцинация. На этот раз пышущая здоровьем девушка лет четырнадцати вплыла в поле его зрения. Джон изо всех сил пытался не обращать на нее внимания; он был крайне недоволен этими недавно возникшими побочными эффектами его отчаянного голода. Она сделала шаг вперед; запах ее заполнил его ноздри, заставив их трепетать от возбуждения. Это просто сводило с ума! Он сердито помахал руками перед собой. Пусто. Голод опять заворочался внутри. Скоро снова придется идти на охоту.

 Он стал подниматься по лестнице, задержался у двери в их спальню. Хоть он и шел на чердак, причин для спешки не было. Уж он-то сумеет отомстить ей, он ранит ее в самое сердце — времени еще достаточно, так приятно стоять и наслаждаться мыслями о том, что скоро здесь произойдет.

 * * *

После разговора с Сэмом Рашем Том так воодушевился, что решил отпраздновать это дело. Сара хотела остаться со своей группой в лаборатории, но он сумел убедить ее, что на данном этапе проект может обойтись и без нее. Да и в любом случае — как работать, если ей не удалось привезти Мириам Блейлок обратно в Риверсайд? Без объекта наблюдения им не за чем было наблюдать.

 — Ты уничтожил человека и празднуешь это, — заметила Сара, когда они сидели за столиком в «Лас-Пальмас», мексиканской закусочной на Восемьдесят шестой улице.

 — Ничего такого я не праздную, Хатч по-прежнему занимает свою должность.

 — Величайшее открытие в истории — а ты вырвал его у Хатча прямо из рук. Да-да, ты. Он подмигнул ей.

 — Ладно. Я — людоед.

 — Сукин ты сын, — она улыбнулась. — Одни амбиции. Ужасно хочется тебя наказать, Том. Бог свидетель, как тебе это необходимо. Но все дело в том, что мне сейчас чертовски хорошо — будто гора с плеч упала — и я просто не в состоянии рассуждать непредвзято. Знать, что мы выбрались из-под пяты Хатча, это... ну, в общем, дело стоит того, чтобы отпраздновать.

 — Я людоедствую, только когда речь идет о защите твоей темы.

 — Перестань ухмыляться. Ты становишься похож на заядлого шулера.

 — Кажется, меня оскорбляют?

 — А ты и рад. — Она подняла свой стакан с пивом. — За тебя, сукин сын.

 — И за тебя, сучья лапа.

 — Не смей называть меня всякими нехорошими словами! Я этого не заслуживаю.

 Он понимал, что еще немного — и может разгореться настоящий спор, поэтому ничего больше не сказал. Подошел официант, и они сделали заказы. Том удивился, услышав, что Сара заказывает самый большой в меню обед: обычно ей хватало закусок. Иногда ему казалось, что ей ничего не нужно, кроме горстки птичьего корма на день.

 — По крайней мере, ты хоть действительно проголодалась. Это хороший знак.

 — Прогрессирующий невроз. Через несколько лет я буду жирной, как голубь.

 — И тебе это безразлично? Ее глаза блеснули.

 — Сегодня мне хотелось бы поесть. И ничего особенного в этом нет. — Она сделала паузу. — Просто какой-то волчий голод. Секунду назад я чуть не схватила салат прямо с подноса, — и она кивнула на официанта, лавировавшего между столиками.

 Заказы принесли быстро. В течение пяти минут Сара молчала, целиком поглощенная едой.

 — Хочешь еще? — спросил Том.

 — Да!

 Он сделал знак официанту и повторил заказ. Ее аппетит был просто великолепен, но если она будет продолжать в том же духе, то скоро превратится в сардельку.