Голод. Одержимые

А после мы болтали, смотрели на звезды, качались на волнах в нашей маленькой яхте и решали, как жить дальше. И было так просто, кроме того, что мы не хотели пока что оседать на одном месте. Путешествие. Поиск приключений. Новые страны и города. В эти две недели я увидела больше чем за всю жизнь и была безмерно счастлива слышать, сколько всего знает Макар. А еще я хотела найти ту девочку Алену, и он пообещал мне помочь. Кроме того, нам было необходимо открыть клуб, о котором к моему большому удивлению рассказал Макар.

С одной стороны, было даже обидно, что это решение помогла ему принять Настя, а не я. Еще обиднее было знать, что он ее чуть не трахнул. Но все это казалось мелочами под напором его внимания и любви.

Но за всем этим бесконечным удовольствием я забыла белобрысую проблему, которая ждала нас в Москве. И об этой проблеме я напомнила Макару, с которым ехала в его клуб из аэропорта.

Я не хотела, чтобы Макар был жесток, но Данил, а речь именно о нем, сам выкопал себе яму своими поступками. Перечеркнул кознями все хорошее, что связывало их с Макаром.

И я молчать не стала. Высказала все, пока мы ехали в машине. Макар только задумчиво молчал, а на лице крутилось выражение четкого отвращения и гнева. Но я даже не ожидала, что Данил потеряет берега и устроит такое…. До сих пор в некоторой прострации от его затеи и снимков, которые с большим интересом разглядывает Макар.

* * *

Макар долго молчит. Рассматривает, подносит к свету, словно проверяя фото на достоверность.

Только открываю рот, чтобы заговорить, но он бросает в меня взгляд и чуть качает головой.

Сразу понимаю, надо помолчать. Заглядываю в фото, на которых обнаженная блондинка в самых развратных позах с арабом, и сглатываю тошноту. А ведь похоже. Это почти я.

Это какое нужно мастерство иметь, чтобы вот такие фото сделать. Да и подставить так можно кого угодно. А это очень страшно. Потому что оправдаться почти невозможно.

Замечаю, что Макар ведет себя как сторожевая собака, учуявшая вора. Поглядывает по сторонам, принюхивается даже. Почти незаметно.

А потом вдруг до дрожи оглушает меня криком:

— Тварь! Только расстались, — поворачивается он ко мне и трясет карточками. — А ты *баря себе нашла! Я значит здесь! А ты там?!

Ничего не понимаю. Раскрываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба, слушая обидные, лживые слова в мой адрес! Скотина! Как он мог поверить в это! Как мог, после всего, что мы пережили вместе! Да как совести хватило, говорить мне такое!

— И не лги мне, похотливая шлюха! Тебе бы только потрахаться! — кричит он и бросает мне в лицо фотографии!

— Макар! Ублюдок! — кричу, чувствуя боль, разрывающую сердце. Не могу поверить! Замахиваюсь, но тут же оказываюсь в плену его руки, прижатая спиной к груди. — Отпусти! Мне больно!

— Больно тебе будет, когда я начну тебя пороть! А потом трахну, как ты любишь! — орет он мне в ухо, подталкивает к двери. Потом отпихивает, захлопывает дверь ногой и повернувшись к ней кричит:

— Сейчас ты познаешь всю силу Макаровского гнева!

Задыхаюсь от гнева и обиды, утираю слезы. Но после его крика в дверь они как-то разом высыхают, словно кто-то отключил напор. Макар прикладывает ухо к двери и делает мне какой-то знак рукой. И снова заводит шарманку:

— Я любил тебя! Хранил тебе верность! Бросил лучшего друга! Ах ты, сука! Сейчас ты увидишь, как я зол.

Почему-то именно эта фраза вызывает у меня непроизвольный смешок, настолько она пафосная и не в стиле Макара. Да и вообще, каждый его крик сопровождается странным кривлянием.

Теперь смотрю внимательнее на сосредоточенное выражение лица и отпускаю весь негатив. Вот же я дура.

Эта была игра.

Жестокая, действенная, рассчитанная на кого-то.

Чувствую, как дрожь в теле сходит на нет, и Макар указывает взглядом на самый дальний угол помещения.

Подчиняюсь, ухожу туда и даже скрываюсь за шторкой. Макар прячется так, чтобы открывшаяся дверь его прикрыла.

Она отворяется ровно через пять минут, тогда, когда мои конечности от страха и стояния в одной позе почти онемели. Смотрю на белобрысую, подстриженную шевелюру и резко напрягаюсь, словно готовая к прыжку.

Он оглядывает помещение, хмурится и делает от двери несколько шагов в центр.

И тут же резко вздрагивает, когда дверь захлопывается жесткой рукой Макара, стоящего у стены.

Данил пятится от злобного, пробирающего до нутра взгляда, и натыкается на стеклянный стол, где Макар когда-то подписывал наше соглашение.

Когда это было? В прошлой жизни. Вот и Макар кажется таким озлобленным не был уже очень давно. Я и забыла, как от одного его взгляда сердце отбивало ритм тамтамов, а душа стекала в пятки.

— Макар, ты уже… вернулся? — напряженным тоном вопрошает Данил и пытается улыбнуться.

— А ты не знал?

— Не знал, когда точно. Вот решил навестить по старой памяти…