Голод. Одержимые

Ниже, еще ниже, пока теплый метал замочка не касается ягодиц и его путь не обрывается на выпирающей части.

И вот тут-то самое интересное. Я нагибаюсь, вроде как снять платье, а на самом деле показать Макару одну весьма занимательную вещицу, купленную в городе.

Слышу, как Макар шумно втягивает воздух ртом и касается блестящего камушка между булочками.

— Пробка, — хриплый шепот разносит по телу приятные мурашки, и я наклоняюсь к ногам, предоставляя полный обзор, за что получаю смачный шлепок по заднице.

Но разве может быть он неприятным, да и второй тоже скорее зажигает в крови огонь. Макар садится на колени, пальцами подцепляет пробку и начинает легонько меня потрахивать, языком прикоснувшись к клитору. Но это касание как электрическая плеть, меня трясет от разряда, и, чтобы не упасть, я обхватываю собственные колени. Держусь как за соломинку, но все бесполезно. Движение гладкой пробки внутри, ласка киски снаружи, все это приносит столько кайфа и наслаждения, что сдерживаться уже невозможно. Только падать. Только в пропасть нирваны.

И стоит Макару с хлопком вытащить пробку и заменить ее языком, меня прибивает как волной к скалам.

— Ма-акар! Господь боже! — вою я волчицей, пока он продолжает вылизывать меня, рукой ласково поглаживая клитор и словно прося разрешения для пальцев пробраться внутрь. Я корчусь от спазмов оргазма, чувствуя, что меня несут уже на большую кровать, над которой раскинулось увитое закатными красками небо.

Макар укладывает мое дрожащее тело на спину и нависает сверху, ждет пока успокоюсь.

Открываю глаза, смотрю на увитые венами руки, на редкие волоски, виднеющиеся в рубашке, и просто распахиваю ее в сторону, не обращая внимания на разлетевшиеся пуговицы.

Глажу твердую, мускулистую грудь, чувствуя, как от горячей кожи покалывает пальцы, а от мужского мускусного запаха кружится голова.

Макар так близко. Он так медлит. Сегодня он предоставляет мне возможность владеть и властвовать. И разве я могу его подвести? Поднимаю голову, касаюсь языком плоского соска, обвожу его по кругу и руками нащупываю пряжку ремня.

И в голову закрадывается шальная, пугающая мысль, и я не знаю, как Макар к этому отнесется, а самое главное, что придется испытать мне, когда все закончится.

Продолжая ласкать то один сосок, то другой, я стягиваю ремень, пальцами ног подцепляю болтающиеся брюки и увожу их вниз.

Смотрю на восставший член и облизываю губы.

— Что ты задумала? — хрипло вопрошает Макар, и сам наклоняется, втягивает мой сосок, заставляя меня протяжно промычать и прогнуться.

И все это время в моей руке хранится его ремень, грея кожу ладони. Напоминая мне о моей навязчивой идее.

— Я хочу понять, насколько ты мне доверяешь, — шепчу ему, пока он сжимает мою грудь и посасывает то один сосок, то другой. Услышав меня, поднимает голову, смотрит в глаза, потом на ремень и морщит лоб, словно боится.

Мужчине довериться любой женщине сложно, даже если любишь. Я это понимаю, но, кажется, он готов попробовать.

— Только в жопу мне его не суй, — говорит он и я смеюсь:

— Договорились.

Я раздвигаю ноги шире и одной рукой подставляю мужское совершенное естество к половым губам.

Они приоткрываются под давлением, и головка ловко пробирается внутрь.

Макар хочет дальше. Еще бы. Вижу, как его от напряжения трясет, но я давлю на грудь. Прошу:

— Не спеши.

Обхватываю его шею ремнем и затягиваю, чтобы один кончик остался у меня в руке.

Упираю пятки в кровать и бедрами насаживаюсь на член, тяну за ремень и вижу, как зрачки в глазах Макара заполняют почти всю радужку, а сам он только сжимает челюсть и выдыхает:

— Ох*енно!

Медленное, тягучее движение назад и резкий выпад вперед.

И снова.

В его руках мое удовольствие, в моих его жизнь. И я уже задыхаюсь от сладости совокупления, чувствую, как слезы бессилия стекают по щекам. Мы вместе. На грани жизни и смерти. Дышим в унисон и несемся в преисподнюю, где черти приготовили для нас общий котел. Как же хорошо. Как же хорошо не торопиться, а прочувствовать каждую выступающую вену.

Со следующим грубым толчком ощущаю, как член внутри меня становится каменным, увеличивается, а Макар просто прикрывает глаза и обрушивается на меня, со стоном:

— Кончаю.

Внутри все хлюпает и горит, а на ухо слышу шепот:

— Моя очередь.

И Макар выходит, уже затягивает ремень на моей груди, стягивая ее и обжигая соски, а затем начинает ласковое вторжение в давно подготовленный анус.

— Терпи, — выдыхает он, когда я морщусь и снова ощущаю, как от переполненности внутри рождается предвестники оргазма. И так горячо и медленно не было никогда, и столько ласковой боли я не испытывала, словно сегодня Макар решил отыграться за все грубое, что между нами было.

Но я уже не обижаюсь, и давно простила. Себя. Его. Нас.

А самое главное, я чувствую, как любовь переполняет нас обоих, точно так же как сперма, которая в очередной раз обильно врывается в мое нутро. Так же как стоны, слившиеся в удивительную симфонию гармонии и страсти.