Голод и тьма

Я выбросил арбалет, болты, а также меч получше, из окна, затем привязал Юру к верёвке, вручил ему баклажку с пивом и узелок с мясом, и спустил его вниз. Затем я таким же образом спустил Лиису; Юра её принял и отвязал. Я повернулся к Анне – и успел увидеть, как она засунула второй меч в промежность своей бывшей хозяйки и провернула его там. Я остолбенел, а Анна вытащила его и взрезала той живот крест-накрест.

– Я у мужа слышала – от таких ран не живут, и если кому кабан живот располосует, то его сразу убивают, чтоб не мучался. Сдохни, гадина! Барон, можете убить меня, если хотите = я отомстила за мужа.

Я лишь покачал головой и сказал:

– Анна, твоя очередь на спуск.

Отправив её вниз так же, как и Лиису, я вспомнил навыки, полученные мною в университете на начальном курсе скалолазания, который там предлагали во время каникул, и спустился вниз по верёвке. Отрезав мечом двухметровый её кусок, я увидел Юру, делавшего мне знаки из лесочка. Там оказались две лошади. Анну я посадил с Юрой, а Лиису перед собой, постелив под нее взятую с собой вторую простынь – все-таки после того, что с ней сделали, ей будет больно ехать верхом. И мы отправили лошадей шагом вниз по склону.

Погони не было – вряд ли кто-нибудь понял, что пленники бежали из замка. Тем не менее, мы пытались ехать вдоль дороги, а не по ней.

Первый привал мы сделали лишь через четыре часа, когда я решил, что мы уже давно не на землях барона, и что облава – а она будет, как только они поймут, что нас нет, а хозяйка окочурилась – до нас не доберется. В речке я помыл руки, от которых все еще достаточно мерзко пахло интимными регионами покойной красотки. Осмотрел девушек, как мог – у Лиисы кровь между ног уже не текла, рубцы не гноились, так что, похоже, худшего не произошло. Анна же даже ожила, несмотря на перенесенные ей за последние два дня страдания. А вот у меня на спине загноилась ссадина от хлыста. Лииса промыла ее, положила на нее листочки подорожника, сказав, что это должно помочь.

И вдруг мы услышали цокот копыт – по дороге ехала немаленькая группа. Я взял винтовку, сделал всем знак, чтобы затаились, и прокрался поближе к дороге.

Поляков было человек, наверное, с тридцать. Большинство были конными, только один правил возком с зарешеченными окнами, предназначавшимся, по-видимому, барону фон унд цу Нойффену. А во главе процессии ехали двое – мой радушный хозяин-барон и старый знакомый, пан Казановский.

Как только они скрылись в отдалении, мы отправились примерно на восток, через леса. Вёл нас Юра, который, как оказалось, весьма недурно ориентировался на любой местности. Обеих девушек мы посадили на лошадей, сами же повели их в поводу – обе они очень устали, когда мы ехали на них вдвоём. Идти пришлось медленно, чтобы не причинять нашим дамам боли. На второй день я обнаружил кровь на седле Анны и испугался, но, как она сказала, потупив глаза, это было "то самое время месяца", а не следствие надругательств.

Мясо и пиво быстро кончились. Но Юра, потратив впустую два болта, наловчился и стрелял то зайца, то глухаря, так что мясом мы были обеспечены. Кроме того, с помощью найденного в одной из седельных сумок кресала он умел разводить костры, которые практически не дымили. Да и кое-какие ягоды уже поспели.

Как только появлялись признаки того, что мы находимся рядом с деревней, мы делали достаточно большую петлю. Тем не менее, два раза мы практически наткнулись на местных жителей, лишь в последний момент нам удавалось затаиться в чаще. По иногда выходившему из-за туч солнцу, а также по мху на деревьях (кто говорит, что в скаутах ничему не учат?), я смог убедиться, что шли мы более или менее в правильном направлении. Но на четвёртое утро, когда я уже подумал дать Юре фамилию Сусанин, мы с ним поднялись на верхушку небольшого холма. В зелёных лучах восходящего солнца перед нами предстал величественный ансамбль Псково-Печерского монастыря.

4. Родные берега

– Княже, давай я схожу в монастырь и приведу хоть кого-нибудь. А то вдруг ляхи сховались где-нибудь, как тогда, у Двенадцати апостолов…

Подумав, я согласился и написал несколько слов на листке бумаги.

– Отдашь это монахам. Да, и ещё, возьми с собой арбалет.

– Лучше уж оставь его, княже, вдруг на вас ляхи нападут, хоть какая-то защита будет. Хоть и два болта осталось всего. А я смогу так пробраться, что меня не заметят.

И, действительно, был Юра – и нет его. Лишь через полчаса я увидел, как из монастыря выехал отряд в одинаковой неброской форме. Такую носили только наши полки.

Через десять минут я оказался в медвежьих объятиях Мурата Амангалиева.

– Лёха!! Ты жив!! А мы собирались идти за тобой в Ливонию. Кто-то из беженцев рассказал, что кого-то под охраной привезли в замок Киррумпэ.

– Там я и был. Но вы бы опоздали, если бы не Юра. За мной прислали от Сигизмунда, слава Богу, что мы успели бежать. Точнее, Юра нас спас.

Мурат сжал меня ещё сильнее, и я застонал.

– Что это у тебя?

– Да так, ничего особенного. У нас врачи есть?

– Санинструктор. Идем, пусть он тебя посмотрит.