Голод

Вздрогнув, просыпаюсь и пытаюсь понять, что происходит. Слышатся крики. Меня охватывает паника.

Я приподнимаюсь на локтях как раз в тот момент, когда кто-то говорит:

– Не вздумай двинуться ни на сантиметр, если тебе не нужна дырка в твоей красивой груди.

Мой взгляд падает сначала на говорящего, а потом на лук со стрелой, направленной на меня.

– Я же тебе говорила, что в старом доме Монтейру кто-то есть, – говорит женщина, стоящая у него за спиной.

Сердце у меня прыгает, как мяч.

Разбойники!

Я не очень-то задумывалась о бандитах, бродящих по большим дорогам, с тех пор как начала путешествовать с Голодом. Ведь любой, кто приблизится к всаднику, так или иначе покойник.

Так, где же он, черт возьми, этот Жнец?

Он сказал, что уходит, и ушел. Я и не думала, что он имел в виду «навсегда». Но, выходит, он так и не вернулся с тех пор?

И тут в голову закрадывается еще одна пугающая мысль.

Что, если с ним опять что-то случилось?

Еще один мужчина выходит из-за спины того, что с луком и стрелами, и шагает ко мне. Грубо хватает меня за руку, поднимает и тащит к двери.

Я, спотыкаясь, бреду за ним, и он выволакивает меня из дома под дождь. Я больше не вижу направленной в меня стрелы, но чувствую ее спиной.

Темноту прорезает лишь тусклый свет фонаря, стоящего на крыльце. Я едва различаю трех лошадей, привязанных к ближайшему дереву. Коня Голода нигде не видно.

Может, я и правда осталась одна?

Я делаю глубокий вдох.

Тот бандит, что держит меня, прижимает к моей щеке лезвие.

– Где тот, другой? – спрашивает он хрипло.

– Какой другой?

Мой разум с трудом попевает за развитием событий.

– Не притворяйся идиоткой, сука. Мы видели еще одни следы.

Мы с Голодом наследили на грязной дороге. Я даже не подумала об этом.

– Где тот мужчина, с которым ты была?

Я чувствую мимолетное облегчение: по крайней мере, эти трое ничего ему не сделали.

Я качаю головой.

– Не знаю.

– Какого хрена! Что значит – не знаешь? – рычит мужчина, с силой толкая меня – так, что я едва не падаю в грязь.

Я бросаю на него злобный взгляд. Годы драк в барах подготовили меня к встречам с такими, как он.

– Я же только что проснулась, ублюдок ты вонючий.

Тот убирает от моей щеки нож – только для того, чтобы поднять кулак и врезать мне по лицу.

Ноги у меня подгибаются, и на этот раз я все-таки падаю. Слышу, как разбойник плюет в меня, хотя и не чувствую этого из-за дождя.

– Сука! Придется поучить тебя, как себя вести.

Издалека я слышу, как еще двое бандитов ходят по дому.

– Что это за чертовщина? – доносится из дверного проема. Я оглядываюсь через плечо. Женщина неторопливо сходит с крыльца и швыряет на землю передо мной весы Голода. Металлические пластины звенят друг о друга.

При виде этих весов я ощущаю проблеск надежды.

Может быть, всадник все-таки не бросил меня.

Но потом я вспоминаю, что он иногда уезжает без весов, зная, что рано или поздно они появятся сами. Значит, мог и бросить.

Поднимаюсь на ноги, но бандит снова сбивает меня на землю ударом ноги.

Я зарываюсь руками в жидкую грязь.

– Ну? – говорит мужчина. – Отвечай, когда тебя спрашивают.

Эти люди и правда понятия не имеют, на кого они устроили засаду, даже когда все факты у них прямо перед глазами.

Правда, мне от этого не легче.

Я смотрю на женщину.

– Это весы, придурки недоделанные.

За это я получаю еще один удар сапогом в бок и, охнув от боли, сворачиваюсь в клубок.

– Что вы там нашли? – окликает бандит своих товарищей.

– Ничего особенного, – говорит женщина. – Ее, по крайней мере, продать можно.

Она кивком указывает на меня.

Нет!

За мои двадцать два года меня уже достаточно использовали. Я не допущу, чтобы это случилось снова.

Я слышу шаги третьего бандита: он выходит из дома.

– Я не хочу иметь дело с торговцами людьми, – говорит он, подходя к нам. – Хватай что сможешь, а ей глотку перережь, и все.

Все мышцы у меня напрягаются.

Бандит тянется ко мне.

Инстинктивно я пинаю его в пах, но промахиваюсь.

– Сука долбаная, – рычит он и бросается на меня, целясь ножом в грудь.

Едва успеваю откатиться, и лезвие вонзается в мокрую землю там, где я была секунду назад. Мужчина хватает меня, переворачивает на спину и придавливает коленом.

Я отбиваюсь, пытаюсь скинуть его с себя, но он слишком тяжелый.

Краешком сознания отмечаю, что двое других бандитов уже седлают лошадей, не обращая на нас внимания, как будто полуночные драки в грязи – это что-то обыденное.

Противник хватает меня за волосы и рывком поворачивает мою голову в сторону, обнажая шею. Заляпанное грязью лезвие снова вдавливается в мою кожу.

Я замираю, глядя в глаза бандита.

Вот и все.

За время работы в борделе я пережила встречи с самыми жуткими мужчинами – да что там, я даже всадника апокалипсиса пережила, – а теперь все кончится вот так.

Как ни абсурдно, мне хочется смеяться. Все это кажется таким бессмысленным. Совершенно бессмысленным.

Позади нас слышится шелест листвы, лежащей вокруг дома. Мой противник останавливается.

Из-за его плеча я вижу, как Голод выходит из тени, полностью облаченный в доспехи, с косой на боку.

Он не бросил меня.