Голод

— Так ты что, веришь этим байкам про ледяных подземных духов? — опешил Седой. Чего-чего, а такого от старого товарища он никак не ожидал.

— Я верю в результаты исследований, — глядя мимо него, ответил Карп. — А я ведь сам проводил замеры, когда до войны работал в нашей экспедиции на севере острова. И могу со всей ответственностью сказать, что эта температурная аномалия возникла практически одновременно с формированием нынешнего облика архипелага. Кстати! Разделяющий острова пролив проходит по линии тектонического разлома. Геодезисты по заданию военных исследовали этот район и выяснили, что трещины уходят в глубь земной коры на несколько километров. В таких местах часты землетрясения и извержения вулканов, но на Новой Земле ничего этого нет! Словно кто-то снимает избыточное напряжение земной коры и отводит накапливающуюся в недрах энергию.

— Подземный дух? — насмешливо спросил Седой, но Карп опять не ответил.

У человека, вот уже два десятка лет откликающегося на это прозвище, почти не было тайн от своего довоенного друга. Но про случай, который он до сегодняшнего дня считал простым курьезом, не знал даже Седой. В бесконечно далеком 2010-м году в журнале «Nature» была опубликована статья молодого ученого Карпатьева, в которой на основании построенной им климатической модели доказывалась несостоятельность набирающей все большую популярность теории глобального оледенения, получившей название «Земля — снежный ком». Приведенные Карпатьевым расчеты показывали, что процесс глобального оледенения является необратимым, и в случае покрытия всей поверхности Земли сплошным многокилометровым панцирем льда и снега, как утверждалось в теории, наша планета навсегда бы превратилась в безжизненную ледяную пустыню. Вопреки ожиданиям ученого, статья не вызвала широкого резонанса в научных кругах, не считая неожиданного обращения к нему за консультацией представителей одного из зарубежных эзотерических обществ. Помимо уже приведенных в статье расчетов, их интересовали изменения климата в плейстоцене[7] в отдельных районах Земного шара. Эзотерики держались солидно, солидным оказался и гонорар, заплаченный ими за консультацию, — почти две тысячи долларов, поэтому от общения с ними у Карпатьева остались только приятные воспоминания. На прощание он поинтересовался, чем вызван их интерес к климату плейстоцена, а получив ответ, с трудом сдержал улыбку. Оказывается, эзотерики всерьез считали, что Ледниковый период был вызван божественно-космическими силами, и надеялись с его помощью получить научные доказательства этому. Чтобы не скомпрометировать себя среди коллег, Карпатьев сохранил в тайне свои контакты с эзотериками и думал, что уже давно забыл об этом эпизоде своей биографии. Но сегодняшний разговор со старым ненцем неожиданным образом напомнил о той давней встрече.

— Тебе не приходилось слышать об организмах, получающих энергию не в результате биохимических реакций, а забирающих ее в чистом виде, непосредственно из окружающей среды?

— Что за чушь?! — воскликнул Седой.

Карп вздохнул:

— Когда я впервые услышал об этом, то так и подумал. С другой стороны, существуют же бактерии, кристаллизирующие охлажденную воду. Так почему бы не предположить возможность существования бактерий, способных поглощать тепловую энергию из окружающей среды, этаких невидимых «пожирателей тепла»?

— Ты просто бредишь!

— Может быть… — Карп снова вздохнул. — Но в результате войны возникло столько жизненных форм, совершенно невероятных с точки зрения традиционной науки, что я уже ничему не удивляюсь. Человечество столетиями доказывало, что жизнь моновариантна, зато сейчас появился веский повод задуматься, что это может быть и не так. Что если мы ошибались, и на самом деле жизнь инвариантна? Если она возникает и развивается по-разному, вне привычных нам химических реакций? И между прочим, на стадии формирования Земли отбор энергии из окружающей среды был единственным способом существования для первых микроорганизмов. В изоляции от внешнего мира, где-нибудь в замкнутых подземных пещерах или тектонических трещинах, эти пионеры жизни могли сохраниться до наших дней. Я даже боюсь пытаться представить, во что могла трансформироваться колония таких протобактерий за миллиарды лет эволюции. Ведь это тот самый загадочный и неизвестный параллельный мир, о котором до войны любили рассуждать ученые и писатели-фантасты.

— Чушь! — убежденно повторил Седой. — Во время войны в результате ядерных взрывов было выброшено столько энергии, что разросшаяся на ней колония твоих протобактерий расползлась бы по всей земле.

— И вся планета покрылась бы льдом, — мрачно добавил Карп.

Сознание саднящей занозой пронзила мысль, что именно от этого, хотя и другими словами, пытался предостеречь Ванойта.

* * *