Голем 100

— Нет, если только не верить в духов.

— Поэтому разум нуждается в приюте, и сома — физическая оболочка — служит домом рассудку. Те­ло — меблирашки, а разум — там жилец. Согласны?

— Согласен.

— Что бы ни порождал разум: искусство, музыка, науки, логика, идеи, любовь, ненависть — все равно, в производство этого был вовлечен весь дом.

— Допустим.

— Да уж, пожалуйста. Голем — это псевдожизнь. Стало быть, должен быть дом, породивший его.

— Ты же говорила, что его породили дамы-пчелки.

— Вот именно. Их улей и есть тот дом — родной очаг и пристанище Голема. — Гретхен обернулась к Ин­дъдни. — Я внятно рассуждаю, субадар?

Индъдни с улыбкой ответил:

— Вы опускаете душу, мадам.

— Нет, я опускаю только упоминание о ней. Ду­ша — это живительная сила для сомы. Ее метаболиче­ская музыка.

— Черта с два! — вмешался Шима. — Я не подпи­сываюсь под идеей души, но если таковая существует, то сродство у нее к разуму... к психике. Это наша мыс­лящая составляющая.

— Для меня, Блэз, это не так. Мне она представля­ется резонансным всплеском сомы, тем цветком, кото­рый породили миллионы лет эволюции, неосознанное окультуривающее воздействие для любого животного.

— Животного! Да еще любого Животного?

— Да, любого, — твердо стояла на своем Гретхен. — Разве, по-твоему, у тигра нет души?

— Многие религии утверждают, что нет.

— А святой Франциск Ассизский думал иначе: что у тигра есть душа. Он не знает математики, не может молиться; тебе не доведется услышать, чтобы тигр шу­тил. Его сома и психика подчинены только рефлексам, нацелены на выживание и получение удовольствия, но я все равно утверждаю, что у тигра есть душа. Я закон­чила, господа судьи.

— Разумеется, госпожа советник юстиции, но в чем суть вашего дела? — совершенно серьезно домогал­ся Шима.

— В том, что улей моих дам — это тело и душа Голема, его пристанище. Вы согласны, субадар?

— Весьма необычное построение, госпожа Нунн, вполне в вашем духе. Однако разве не имеет Голем соб­ственного тела... сотни тел? К величайшему несчастью, я не знаком с местопребыванием его души, если таковая имеется. Может быть, мне отдать приказ к розыску и задержанию?

Гретхен рассмеялась.

— Опять код НЕМО?

— Думаю, что код «Кредо» будет здесь более уме­стен.

— Черт бы вас обоих забрал с вашими шуточка­ми...,— вспылил Шима.

— Остынь, малыш. Мы просто немного расслаби­лись, — ласково сказала Гретхен и добавила, отвечая на вопрос Индъдни: — У него псевдотело, субадар. И оно, и его первобытные побуждения — всего лишь проек­ция, исходящая из улья. Поэтому он полиморфен. Представьте себе воду в свободном падении — без воз-

действия тяготения ей можно придать любую форму. У Голема нет подлинного облика — его порождает и про­извольно формируют в улье.

— Так что же, — вопросил Шима, — нужно угро­бить всех дам-пчелок, чтобы прихлопнуть Голема? Ну прямо так и вижу, как наш здесь присутствующий друг отходит в сторонку, чтобы нам не помешать.

— Это вряд ли, — проворчал Индъдни. — Я позво­ляю вовсе никакого уничтожения.

— Я совсем не имела в виду физическое уничтоже­ние моих дам, — пояснила Гретхен. — Вы поняли, что происходящее — результат их совместных усилий? Раз­рушьте их кружок, и Голем лишается пристанища.

— Разрушить улей?

— Нуда.

— А как?

— Еще не знаю.

— Почему это?

— Потому что я не уверена, что сходство с ульем заходит так далеко.

— Но допустим, что это так и есть.

— Тогда все равно остается знак вопроса. Жизнь колонии насекомых продолжается и без царицы — мат­ки. Только рой пчел обязательно должен иметь матку.

— Ты об этой... как ее... Уинифрид Эшли?

— Вот тут-то и встает большой вопрос. Действи­тельно ли она царица в пчелином смысле и без нее рой рассыплется? Она ли играет основную роль в сотворе­нии Голема? Черт меня побери, я не знаю и не представ­ляю, как узнать.

— Есть очевидный способ — еще одна «поездка» на Рт.

— Но я боюсь этого, Блэз. Мы не можем доверять нашим чувствам, потому что они начинают бесновать­ся — в них происходит короткое замыкание. И мы, бе­зусловно не вправе полагаться на нашу сому, когда оду­шевляющее начало улетучивается.

— Позвольте внести предложение? — подал голос Индъдни от кедрового ствола.

— Просим.

— Следующий прометиевый «полет» можно прово­дить под жестким контролем. Тела следует удерживать.

— Верно, субадар, но проблему ненадежности на­ших ощущений это не решает.

— Яне говорю о чувствах доктора Шимы, и, может, ненадежны только ваши, мадам?

— Мои? Только мои?

— Я уже просил оценивать меня по достоинству. Да, мне было известно, что ваше зрение — из вторых рук, еще до вашего признания. Вы — lusus naturae[61]. Вы почувствовали Голема?

— Кажется, да.

— Внешность, попрошу.

— Бесформие.

— Действия?

— Никаких.

— Вы ощущали чудовище самостоятельно или по­средством органов чувств доктора Шимы?

Гретхен словно громом поразило.

— ОмойБог! Мне и в голову не... Честное слово, не знаю.

— А не знаете ли вы, может ли поведение Голема в вашем Фазма-мире указать на источник его зарожде­ния?

— Может. Похоже, вы мне наконец поверили?