Голем

Сергей наклонил голову, положил ладонь на затылок и прошелся по комнате, от окна к двери и обратно. Он надеялся, что полученная информация как-нибудь сама собой сложится в осмысленную картинку. Но получалась одна неразбериха, да и только. Мазня. Как на картинах Моне, если рассматривать их в упор.

– Хорошо. – Сергей остановился. Не получается – ну и ладно. Можно зайти с другой стороны. – И что нам со всем этим делать?

– Прости, – положив руки на стол, чуть подался вперед Игорь Петрович. – Я не понял, с чем именно?

– А, – безнадежно махнул рукой Сергей.

На улице снова раздались удары молотка по железному костылю.

Володя, похоже, знал, что нужно делать.

Глава 14

12 июня. Вечер

Володя сумел подняться на двенадцать метров по мусорной стене. И все у него вроде шло хорошо.

А потом он сверзился со стены.

Произошло это уже под вечер, как раз перед ужином.

Упав, он закричал так, что почти все выбежали на улицу. И даже нелюдимый Лифкин из окна выглянул.

Страховка, как и предупреждал Сергей, не уберегла. Разве что несколько замедлила падение. И упал Володя, опять-таки, удачно – не на камни и асфальт, а на рыхлую землю – в том самом месте, где совсем недавно снимали чернозем для огорода.

– Посторонитесь! Пропустите! – решительно протолкнулся вперед Гелий Петрович.

К тому времени Володя уже сидел, привалившись плечом к стене, и тихо подвывал. Правая нога его была откинута в сторону и вывернута под каким-то совершенно неестественным углом.

– Голова в порядке? – присев на корточки, первым делом спросил у пострадавшего Гелий Петрович.

Володя молча кивнул.

– Ну вот и хорошо! – ободряюще похлопал его по плечу Гелий Петрович. – А нога – ерунда! Мы ее тебе враз вправим!

Открыв перочинный нож, Изюмов сверху донизу распорол штанину на поврежденной ноге. Голень оказалась сломанной примерно посередине. Как предположил Гелий Петрович, осмотрев место перелома, сломаны были обе берцовые кости. Острый край одной из них порвал мышцу и сосуды и едва не пропорол кожу. Из-за этого на месте повреждения уже образовалась большая темно-синяя гематома. Гелий Петрович продолжал говорить Володе ободряющие слова, но по тому, как осунулось и посуровело лицо Изюмова, ясно было, что перелом ему совершенно не нравится.

Подоспевший на место происшествия Кузякин тоже сразу понял, что дело плохо.

– Тащи одеяло! – велел он студенту Саше, стоявшему в сторонке с бледным лицом и, казалось, вот-вот готовому заплакать. – Нужно перенести его в дом!

– Плохо дело? – посмотрев на Игоря Петровича, сквозь зубы процедил Володя.

– Ну, это смотря что понимать под словом «плохо», – натянуто улыбнулся тот.

Сергея так и подмывало сказать что-нибудь вроде: «Я же предупреждал!» – но он понимал, что сейчас это будет не самое уместное высказывание. А запомнят его все и надолго. Вообще-то, ему хотелось как-то приободрить Володю. Но он понятия не имел, как это делается. Поэтому, за неимением лучшего, Сергей пока помалкивал, делая вид, что поддерживает под локоть тихо, почти беззвучно причитающую бабу Машу.

Вскоре вернулся Сашок с одеялом.

Одеяло расстелили рядом с Володей, и он, кривясь и морщась, начал медленно перебираться на него. Когда же пришлось двигать раненую ногу, парень заорал во весь голос. Как бы там ни было, его все же уложили и, подняв одеяло за углы и края, понесли в дом.

Сердобольная баба Маша хотела было уложить Володю на кровать, но Игорь Петрович сказал, что на полу будет удобнее. Сергей быстро раскатал матрас, на него и уложили раненого.

Оставив с Володей Сергея и Марию Тимофеевну, мужчины вышли в коридор – посовещаться.

Гелий Петрович за время работы со спортивной командой повидал немало травм. Он прекрасно представлял себе, что такое двойной перелом голени со смещением. Игорь Петрович отлично разбирался в анатомии и также понимал, что соединить концы двух сломанных костей голени без хирургического вмешательства при таком переломе, как у Володи, нечего было и мечтать. Все, что они могли, – это, не обращая внимания на крики раненого, постараться как-то выпрямить сломанную голень и зажать ее меж двух досок. В лучшем случае, если удастся избежать осложнений, пожизненная хромота будет парню обеспечена. Если же начнется воспаление – а при наличии порванной мышцы и множественных костных осколков это могло случиться запросто, – дело могло дойти и до ампутации. Без анестезии и хирургических инструментов.

Сергей сидел на полу рядом с Володей, смотрел на то, как кривятся от боли его губы, а на висках выступает пот, и думал: ну как же это его так угораздило?

– Это не моя вина, – тихо произнес, как простонал, Володя.

– Да все в порядке, – постарался успокоить его Сергей. – Ты ни в чем не виноват… Ты ведь думал, как лучше… Пить хочешь?

Раненый отрицательно мотнул головой.

– Штырь вылетел…

– Понимаю, – сказал Сергей. Только потому, что нужно было что-то сказать. – Все ведь самодельное.