Going Infinite

Многое из того, что делалось в мире Сэма, происходило без привычных сдержек и противовесов. Другим было трудно жаловаться слишком громко. Казалось, что в сделках участвуют только деньги Сэма: Почему бы Сэму не делать с ними все, что ему заблагорассудится? Тем не менее в истории человечества было не так уж много случаев, когда человек его возраста разбрасывался долларами в таких количествах, в каких он их разбрасывал, без особого контроля со стороны взрослых или обычных ограничений корпоративной жизни. Например, совет директоров. "Непонятно, нужен ли нам вообще совет директоров, - говорит Сэм, - но на нас смотрят подозрительно, если его нет, поэтому у нас есть что-то, где три человека". Когда он сказал мне это сразу после встречи в Twitter, он признался, что не может вспомнить имена двух других людей. "Я знал, кто они, три месяца назад", - сказал он. Возможно, они изменились". Главное требование - чтобы они не возражали против подписания документов в три часа ночи. Подписание документов - это основная работа". Затем был финансовый директор. В течение последних восемнадцати месяцев различные венчурные капиталисты, которым Сэм разрешил инвестировать в FTX, говорили ему, что он должен нанять серьезного взрослого человека на должность финансового директора компании. "Вокруг финансового директора существует функциональная религия", - говорит Сэм. Я спрашиваю их: "Зачем он мне нужен?". Некоторые люди не могут сформулировать ни одной вещи, которую должен делать финансовый директор. Они говорят "следить за деньгами" или "делать прогнозы". Я такой: "А чем, по-вашему, я занимаюсь целый день? Думаете, я не знаю, сколько у нас денег?"

Еще в Гонконге, когда "Раскол" еще не вышел из головы, Сэм недолго размышлял о том, что было бы полезно иметь рядом людей постарше. "Мы пробовали приглашать взрослых, но они ничего не делали", - сказал он. "Это касалось всех, кто старше сорока пяти лет. Они только и делали, что беспокоились. Вот классическая взрослая вещь: вы сходите с ума по поводу того, что китайское правительство пресекает криптовалюты в Гонконге. Их работа заключалась в том, чтобы серьезно относиться к проблемам, даже если проблемы были несерьезными. А они не смогли выявить серьезные проблемы. Они испугались регуляторов. Или налогов! Не то чтобы мы не платили их, но мы платили слишком много, и тогда на следующий год у нас были бы убытки, но мы уже заплатили налоги". Дело было не в том, что Сэм не хотел минимизировать свои налоговые расходы или что китайцы не могут в любой момент нагрянуть, схватить его и бросить в тюрьму. Дело было в том, что вероятность того, что произойдет что-то плохое, была невелика, и любое время, потраченное на размышления об этом, было потрачено впустую. "Это была случайная череда совершенно не связанных друг с другом опасений, большинство из которых были действительно раздуты и высказаны очень решительно", - говорит Сэм. "Единственным способом успокоить их было появление нового беспокойства, которое отвлекало их от других".

Правда заключалась в том, что взрослые ему надоели. Все, что они делали, - это тормозили его.

Несколько месяцев спустя, в конце июля 2022 года, я встретил Сэма на асфальте частного аэродрома в Северной Калифорнии. Я приехал туда из своего дома, а он - с краткого совещания с лидерами эффективного альтруизма, где они обсуждали, как потратить деньги Сэма. Как обычно, он опаздывал. Когда он наконец приехал, то не столько шагнул, сколько вывалился из кузова черной машины. Вместо чемодана он нес, похоже, небольшую кучу старого белья. Когда он подошел ближе, я увидел, что это синий костюм и рубашка Brooks Brothers на пуговицах. "Это мой костюм из Вашингтона", - сказал он почти извиняющимся тоном. "Обычно я оставляю его в Вашингтоне". Через шесть часов ему предстоял ужин с лидером сенатского меньшинства Митчем Макконнеллом, с которым он никогда не был знаком. Его предупредили, что Макконнелл обидится, если он придет в шортах. "Макконнеллу не все равно, во что ты одет", - сказал Сэм, поднимаясь по ступенькам частного самолета и усаживаясь на свободное место. "И еще, ты должен называть его "Лидер". Или "Лидер Макконнелл", или "Мистер Лидер". Я отрепетировал это, чтобы убедиться, что не облажаюсь. Тем более что так заманчиво сказать "Дорогой лидер". "

Я посмотрел на клубок одежды. Морщины на ней были не новыми и мелкими, а старыми и глубокими, обратимыми только со временем и усилиями. Трудно было понять, как эта одежда может пригодиться в данной ситуации.

"У тебя есть пояс?" спросил я.

"У меня нет ремня", - сказал он, потянулся к корзине с веганскими закусками, взял пакет с попкорном и опустился на свое место.

"Обувь?"

"Нет обуви", - сказал он.