Going Infinite

К 2016 году цена биткоина перевалила за 400 долларов, и Зейн был не только богат, но и достаточно уважаем, чтобы заключать сделки с криптобиржами и работать из любой точки мира. Все криптовалюты знали Зейна, и все ему доверяли. У него было имя стрелка и худоба стрелка, и теперь он бродил, ни к чему и ни к кому не привязанный, с места на место, как, предположительно, бродили стрелки на Диком Западе. В один месяц он мог быть в Индонезии, в другой - в Аргентине. Зейн, как и биткоин, стал безместным. В принципе, он всю свою финансовую жизнь жил в биткойнах. Он получал зарплату в биткойнах и платил другим только биткойнами. Ему нравилось подтверждать свою веру в движение, к которому он присоединился. "Я как бы хотел забрать власть над деньгами у правительства", - сказал он. У Зейна, как и у биткойна, был код.

К 2017 году дух движения, к которому он присоединился, изменился. Энтузиасты биткоина верили, что Сатоши создал замену государственным деньгам, но государственные деньги - это не то, что биткоин с легкостью заменил. Это были азартные игры. Бешеный рост цены биткоина в 2017 году привлек целое поколение новых спекулянтов. Это не было похоже на фондовый рынок: любой человек в мире, умеющий пользоваться компьютером, мог торговать криптовалютой в любой час любого дня недели. Новый спрос на спекулятивные объекты подтолкнул людей к созданию сотен новых криптовалют. Обычно они предлагались спекулянтам как инвестиции в какое-то новое предприятие, но редко это предприятие имело какую-то реальную ценность. Первичная продажа одной новой криптомонеты под названием EOS принесла 4,4 миллиарда долларов. Не найдя ничего полезного в этих деньгах, основатели объявили, что они будут использованы для "управления активами". Захват денег обеспокоил Зейна. "Это было так: "Эй, вы хотите сказать, что я могу сказать людям, что собираюсь построить этот проект, и они дадут мне деньги, а я оставлю их себе, даже если не построю проект?". " - сказал он. Захват денег, вероятно, привел бы Сатоши в недоумение, как, скорее всего, и сама идея криптовалютной биржи. Первоначальное преимущество биткойна заключалось в том, что он устранял необходимость в финансовых посредниках. Он устранил доверие из сделок. Вы могли напрямую и легко торговать своими биткоинами с другими людьми так, как вы не могли торговать швейцарскими франками, акциями Apple или живым скотом. Как выяснилось, люди, поставившие перед собой цель устранить финансовых посредников, просто создали несколько новых, включая к началу 2019 года двести пятьдесят четыре криптобиржи.

Основатели первых криптобирж, как правило, не были финансовыми экспертами. Они были мешком технологов, либертарианцев, идеалистов и бродяг с горных равнин, как Зейн. Даже в большей степени, чем, скажем, Нью-Йоркская фондовая биржа, созданные ими институты требовали от клиентов доверия к ним. У Нью-Йоркской фондовой биржи были регуляторы. Если бы Нью-Йоркская фондовая биржа украла все ваши деньги, ее руководителей отправили бы в тюрьму. В любом случае Нью-Йоркской фондовой бирже было бы трудно украсть все ваши деньги, поскольку вы хранили свои деньги не на Нью-Йоркской фондовой бирже, а на брокерском счете, управляемом банком, за которым следили другие регулирующие органы. У новых криптобирж не было регуляторов. Они выступали в роли и биржи, и хранителя: они не только позволяли вам купить биткоин, но и хранили купленные вами биткоины.

Все это было странно: эти люди, объединенные страхом перед доверием, создали параллельную финансовую систему, которая требовала от своих пользователей большего доверия, чем традиционная финансовая система. Находясь вне закона, а зачастую и враждебно относясь к нему, они нашли множество способов его нарушить. Криптобиржи регулярно переводили или теряли деньги своих клиентов. Криптобиржи регулярно подделывали данные о торгах, чтобы создать впечатление, будто на них совершается гораздо больше сделок, чем на самом деле. Криптобиржи становились жертвами хакеров или случайных трейдеров-изгоев, которые использовали риск-менеджмент бирж.