Гой

В пятидесяти метрах от меня, облокотившись спиной о сарай, сидел незнакомец и смотрел на меня изучающе. Оружия ни в руках, ни рядом на земле я не заметил.

– И тебя пусть Катарсис бережет, незнакомец. Кто будешь? Не увидел тебя, когда подходил к сараю.

– Постой мое имя. Не слыхал ты обо мне.

– Постой? Прав ты, путник мой, не слыхал. Где в Пустоши обитаешь? Где дом твой?

– Сегодня мой дом здесь. В этом сарае. А завтра видно будет.

– Мое имя Злой. Слыхал обо мне, бродяга?

– Весь Катарсис о тебе слыхал, Злой.

– Постой, есть вопрос у меня к тебе. Ты как житель этих земель должен знать хорошо эту местность: ручей нужен мне. Не тот, что на востоке от поселения, у поваленного дерева, а тот…

– Который у стоящего дерева. Верно?

– Да.

– Недалеко этот ручей, Злой. Знаю, где он. Но просто так к этому ручью не попадешь. Западнее этого места, метрах в пятистах отсюда, начнется лесок. Там будут странные деревья. Они будут повалены друг на друга так, что треугольника форму примут. Иди вперед между этих деревьев. А выйти я тебе не подскажу, как.

Что-то было не так. Я не понимал, что именно, но нутро мое…

– Не ходи туда, Злой. Не нужен тебе этот плод.

– Где твое оружие, пожитки, бродяга?

Начал медленно подходить к нему.

– Оставь эту затею, отнеси цветы барышнику и не возвращайся в эти места.

– Кто ты?

Лук начал медленно подниматься в моих руках. Страхом повеяло. Инстинкт самосохранения.

– Неуправляемых процессов нет, Лучник.

Позади меня послышался треск, как будто кто-то тихо подкрадывался сзади. Резко обернулся. Ни души, ни нелюдя. Послышалось?

Когда повернулся в сторону бродяги, того уже не было. Исчез, как призрак. Зашел в сарай. Там земля. Голые стены. Ни пожитков, ни рубероида, ни места для костра. Ничего. Никаких следов, что кто-то здесь обитал или хотя бы делал привал.

* * *

Вышел я к леску, о котором говорил Постой. Ощущения подкожные в Пустоши не такие, как в станице Покинутых или в граде Покоя. Иначе ощущал эту местность, пугала она меня своей тишиной, непредсказуемостью, мертвостью. Почему назвали так? Пустоши. Как по мне, самое настоящее кладбище, будто гуляешь среди могил.

Странные деревья в этом леске, в Коробке таких не встречал. Одни – в форме круга, другие – в форме широкой двери или квадрата, третьи в форме треугольника. И расставлены они так, что дальше в лес не пройдешь, минуя их. Зашел я в треугольник. Видел еще лес перед этими деревьями, и лес, который находился за ними. Но вошел – и лес исчез, как впереди меня, так и позади. Ни одного дерева, ни одной птицы, ни изгоя. Куда привел меня, Катарсис?

Прошел я метров сто, никуда не сворачивая. Услышал журчание воды где-то совсем рядом. Остановился, чтобы понять, с какой стороны доносится это журчание. Пошел на него. Вперед. Звук приближался. Увидел, наконец, перед собой ручей. А за ним – дерево. Невысокое, около двух метров. Листьев на этом дереве не было. Подошел ближе к нему. С другой стороны дерева на одной из ветвей висел маленький черный плод размером с небольшое яблоко. Сорвал его. Не твердый плод, мягкий, как спелый абрикос.

Вернулся к ручью. Достал из рюкзака склянки. Набрал воды. Выпил. Пил столько, чтобы утолить жажду и не испытывать ее еще полдня. Подумалось мне, что можно лопнуть, если выпью еще – начнет литься через нос и уши. Потом склянки водой до краев наполнил, и первую, и вторую, взял с собой. Плод зарыл шагах в тридцати от ручья. Вырыл яму ручной лопатой, которая больше напоминала кухонный изогнутый нож – приобрел ее у Мирона еще в день прибытия. Рядом с плодом положил вещь, которая была дорога мне. Ту самую, что подарил мне Питон, – кинжал бедуинов. В любой дороге – всегда со мной.

Когда закончил, присел на землю отдохнуть. И спать захотелось. Крепко же поспал перед походом. Начал зевать. Положил рюкзак под голову, лег на землю и уснул.

Впервые со мною такое было, чтобы не в поселении, не в граде, не в отеле, не в доме заброшенном, пустом, а на улице, прямо на земле – лечь спать. Кому рассказать – покрутят пальцем у виска. В Катарсисе так не делают.

Когда открыл глаза, передо мной сидел Питон. Он смотрел на свои ноги. Я даже шевелиться не стал. Дышал тихо, носом, чтобы не привлекать к себе внимания. Изучал – он ли это.

– Проснулся, – неожиданно сказал он, даже не посмотрев в мою сторону.

– Проснулся.

– Кинжал принес я тебе. Рядом с тобой положил. По правую руку. Будить не стал.

– Ты ли это, Питон?

Я не знал, что делать, что говорить. Это было похоже на реальность. Только Катарсис научил меня за годы, проведенные здесь, не всему верить, что видишь перед собой.

– Меня искал.

– Я…

И в этот момент я ощутил постороннее присутствие. Кто-то здесь был еще. Прислушался. Привстал, чтобы осмотреться. За спиной Питона, метрах в ста, стоял костреб. Как статуя, стоял. Шевелились только крылья. Смотрел на меня своими красными, как банки крови, глазищами. Лук лежал по левую руку, вместе со стрелами.

– Пришел я, Злой, – сказал Питон. Даже не безрадостно сказал, а совсем никак. Без всяких эмоций, оттенков и полутонов.

– Позади тебя, – шепотом сказал я. – Не оборачивайся.

Питон молчал.