Гоголь в воспоминаниях современников

Между Гоголем и Белинским не было личной близости. Но известно, с каким уважением относился писатель к Белинскому, с каким интересом читал его статьи, как ценил его суждения о «Миргороде», «Ревизоре», «Мертвых душах». Гоголь, зная, сколь ненавистно многим из его окружения имя Белинского, предпочитал скрывать свои истинные чувства к критику. Подозревая о них, московские, да и некоторые петербургские, «друзья» Гоголя всячески восстанавливали его против Белинского, стремясь добиться полного разрыва между ними.

Сохранилось в высшей степени интересное письмо П. А. Кулиша к В. И. Шенроку — известному биографу Гоголя, — в котором он сообщает, с каким «крайним негодованием» рассказывал ему однажды П. А. Плетнев, «как Гоголь по возвращении из-за границы поддакивал ему <Плетневу> в его искреннем суде о журналистах, а тайком от него делал визиты Белинскому, Краевскому, Некрасову, Панаеву и другим».[70]

Но примечательно, что об этих «визитах» Кулиш даже не упоминает в своих двухтомных «Записках о жизни Гоголя». Рассказывая в другом письме к В. И. Шенроку об этой сознательной «утайке», он многозначительно добавляет: «Такова была воля тогдашнего министерства общественной нравственности» — то есть С. Т. Аксакова и П. А. Плетнева, считавших нежелательным сообщать публике «темных» сторон жизни Гоголя».[71]

Совершенно недостаточно освещено в воспоминаниях воздействие произведений Гоголя на передовые общественные силы России. В этом отношении исключительно ярким документом является отрывок из воспоминаний критика В. В. Стасова. Он не был лично знаком с Гоголем. Он рассказывает не о личности писателя, но о его произведениях, об огромной силе их идейного влияния на молодое поколение 30-40-х годов, которое, по выражению Стасова, «подняло великого писателя на щитах с первой же минуты его появления».

О громадной роли произведений Гоголя в формировании мировоззрения передовой революционной молодежи 40-х годов свидетельствуют дневники Чернышевского.

Творчество Гоголя имело очень важное значение в жизни Чернышевского, в истории духовного, политического его развития. Произведения Гоголя способствовали обострению в молодом Чернышевском интереса к социальным вопросам современности и возбуждению его ненависти к феодально-помещичьему строю России.

Юношеские дневники Чернышевского раскрывают перед нами процесс напряженных его раздумий над вопросами русской литературы и в особенности — над творчеством Гоголя. Он тщательно фиксирует свои собственные размышления, содержание бесед и споров с товарищами, перечень прочитанных книг. В этих подневных записях имя Гоголя встречается часто, и в самой различной связи. Например, 2 августа 1848 года двадцатилетний Чернышевский заносит в свой дневник: «Литература: Гоголь и Лермонтов кажутся недосягаемыми, великими, за которых я готов отдать жизнь и честь».[72] Несколько дней спустя, в связи с чтением «Мертвых душ», появляется новая запись: «Дивился глубокому взгляду Гоголя на Чичикова… Велико, истинно велико! ни одного слова лишнего, одно удивительно! вся жизнь русская, во всех ее различных сферах исчерпывается ими…»[73]

Для Чернышевского Гоголь — «чрезвычайный» человек, сравнения с которым никто не в состоянии выдержать в русской и западноевропейской литературе, ибо он «выше всего на свете, со включением в это все и Шекспира и кого угодно».[74] Гоголь становится в его глазах как бы художественным и нравственным критерием в оценке самых различных явлений не только искусства, но и жизни. Приведем в высшей степени интересную выдержку из записи 23 сентября 1848 года:

«Лермонтов и Гоголь, которых произведения мне кажутся совершенно самостоятельны, которых произведения мне кажутся, может быть, самыми высшими, что произвели последние годы в европейской литературе, доказывают для меня, у которого утвердилось мнение, заимствованное из «Отечественных записок» (я вычитал его в статьях о Державине[75]), что только жизнь народа, степень его развития определяет значение поэта для человечества… Итак, Лермонтов и Гоголь доказывают, что пришло России время действовать на умственном поприще, как действовали раньше ее Франция, Германия, Англия, Италия».[76]

Все замечательно в этой юношески восторженной записи: и оценка значения творчества двух великих русских писателей, и сознание органической связи поэзии с историей, с жизнью народа.

С первых же своих выступлений в печати Чернышевский, как известно, становится горячим пропагандистом творчества Гоголя, страстным борцом за гоголевское направление в русской литературе.

Огромное значение для правильного понимания личности Гоголя и его творчества имеет статья Чернышевского о «Сочинениях и письмах Н. В. Гоголя», которой завершается настоящий сборник. С несравненной глубиной вскрывает здесь критик противоречия Гоголя, «многосложный его характер» — писателя и человека.