Год 1914-й. До первого листопада

И вот теперь старый мизерабль Франц-Иосиф обвиняет в подготовке этого покушения сербские власти, требует международного расследования и сатисфакции. Все австро-венгерские газеты полны антисербской пропаганды, а некоторые, наиболее безумные из них, требуют полного уничтожения зловредной сербской нации. Они пишут, что всех террористов взяли живыми и на допросах они во всем признались. Но одной рукой австрийские власти раздувают пожар ненависти к сербам, а другой пытаются гасить вспышки неконтролируемой ненависти. Говорят, об этом распорядился сам Франц Фердинанд, который требует, чтобы гнев толпы не падал на головы невинных. Мол, все должно быть по закону, и высокопоставленных организаторов покушения (в их числе назван и мой брат Александр), следует судить открытым международным судом и повесить по его приговору.

Ходят слухи, что в Вене готовится какой-то особенный ультиматум, принятие которого будет для нас даже большим унижением, чем признание шесть аннексии Боснии и Герцеговины лет назад. А если мы отвергнем это наглое требование, то нас ждет война – в ситуации, когда наш единственный союзник далеко, а сильный враг совсем рядом с Белградом. В подтверждение этой угрозы в Австро-Венгрии объявлена частичная мобилизация, и теперь моему отцу предстоит решить, проводить мобилизацию сербской армии или покориться наглому требованию. И хоть Петербург сообщил, что Российская империя в любом случае выступит в нашу защиту, общественное мнение Европы (в первую очередь Германии) настроено резко антисербски. Император Николай – слабый человек, и может заколебаться под этим давлением, – и тогда Сербия останется наедине со смертельной опасностью, без всяких союзников, ибо с некоторых пор даже Болгария стала нам глухо враждебна.

Положение осложняется тем, что в связи с этим кризисом мой отец окончательно сдал. Если совсем недавно он хотя бы мог играть роль сербского короля (при том, что всеми делами в государстве заправляли господа Пашич и Димитриевич), но сейчас он даже не может вспомнить, что происходило вчера. Я знаю, что первоначально у наших умников из «Черной Руки»[4] был план назначить регентом при недееспособном короле моего брата Александра, но после того, как тот был назван в числе организаторов покушения на Франца Фердинанда, такой шаг стал равносилен объявлению войны Австро-Венгрии.

Вот и мечутся теперь наши хитроумные деятели, будто белки по потолку. Момент ответственный, а принимать эту ответственность на себя никто не хочет. В числе возможных регентов упоминается Арсен Караджоржевич, младший брат моего отца. Но он в России, командует кавалерийской бригадой, и, кроме того, год назад, когда, испросив отпуск на русской службе, наш дядя в составе сербской армии принял участие в сражениях Первой Балканской и Межсоюзнической войны, он стал набирать слишком большую популярность в народе. Из-за этого мой отец попросил его (или даже потребовал) поскорее вернуться[5] в Россию. Премьер-министр Пашич отбил нашему дяде телеграмму с просьбой приехать как можно скорее, но никто не знает, откликнется ли тот на этот призыв после прошлогоднего афронта, и если да, то успеет ли приехать и принять на себя обязанности прежде, чем станет поздно. Война на носу, а у нас король, мягко выражаясь, не в себе.

Погрузившись в свои мысли, я шел по набережной, кивками отвечая на приветствия людей, здоровающихся с опальным королевичем, как вдруг взгляд мой уперся во встречную пару. Эти люди были мне не знакомы. Мужчина был одет в штатский костюм серого цвета, сидевший на нем как военный мундир. Несомненная офицерская выправка и суровый взгляд серых глаз… На левом бедре у незнакомца висела шпага гражданского образца, но, в отличие от большинства штатских из благородного сословия, ему этот предмет был абсолютно привычен и не мешал при ходьбе, судя по пластике его движений. А еще от него исходила опасность – примерно такая же, как от тигра, вздумавшего прогуляться по набережной.

Его спутница, с которой он шел не под руку, а просто рядом, была черноволоса, черноглаза, высока, полногруда и величава. Ее можно было принять за сербиянку, но я видел, что это дочь родственного нам, но другого народа. Обращали на себя внимание ее длинные сильные руки и размашистый шаг, больше приличествующий мужчине и офицеру. Если мужчина вызывал ассоциации с тигром, то она походила на пантеру, дикую и смертельно опасную. А еще у меня возникло впечатление, что эта дама сама по себе оружие.

У меня даже между лопаток зачесалось… Они шли прямо на меня, и расстояние между нами неумолимо сокращалось. Я не трус, но в тот момент меня охватило предчувствие великой беды, которая грозит всей Сербии… и эти двое, что идут мне навстречу, с этим как-то связаны.

А дальше случилось неожиданное. Сблизившись со мной на расстояние около метра, незнакомец остановился, приподнял мягкую шляпу жестом вежливости, улыбнулся и сказал по-русски:

– Добрый вечер, королевич Джоржи. Я долго тебя искал – и вот, наконец, мы с тобой встретились…