Гоблины. Пиррова победа

— Не веришь, можешь проверить сам, — фыркнула Ольга.

— Ну, тогда я вообще ничего не понимаю!

— И я не понимаю, Андрей. Не понимаю, что с тобой происходит и почему ты вдруг так резко переменился в своем мнении относительно Наташи.

— Я всего лишь пытаюсь понять причины. Понять мотивацию.

— Ты хочешь понять мотивацию женских поступков? — усмехнулась Прилепина. — Извини, но в таком случае у тебя уйдет на это остаток жизни. Помнишь, буквально неделю спустя после моего перехода в «гоблины», мы сидели в похожем заведении и отмечали счастливое спасение свидетельницы Демичевой? — Мешечко в недоумении посмотрел на Ольгу, и та продолжила: — Я тебе тогда пыталась объяснить, что женская догадка обладает гораздо большей точностью, чем мужская уверенность. Так вот, поверь мне на слово: не испытывая по отношении к Северовой ничего личного, тем не менее, я внутренне чувствую: именно Наташа виновница (прямая ли, косвенная?) тех бед, что свалились на наши головы в последние два месяца. И чем скорее ты осознаешь этот факт и примешь его как данность, тем большего количества аналогичных бед мы сумеем избежать в будущем. — Ольга поднялась из-за стола и взяла свою сумочку. — И подумай на досуге: о ком еще из наших Зеча мог сказать «добрая милицейская фея»?… Всё, извини, мне нужно ехать, забирать Дениса из секции.

— Может, тебя подвезти? Мне все равно надо чем-то занять себя до вечера.

— Нет, спасибо. В наши края отсюда на метро всяко быстрее получится. Если что надумаешь — звони. А так — до понедельника.

— До него, — буркнул Мешок. Провожая взглядом удаляющуюся фигурку Прилепиной, он машинально поставил локти на стол и зацепил кофейную чашку. Опрокинувшись, та оставила грязно-бурый след на белой скатерти.

К столику тут же подскочила миловидная девушка-официантка:

— Ничего страшного. Я сейчас уберу.

Андрей всмотрелся в растекшееся, причудливой формы пятно:

— Барышня, а вы, случайно, не умеете читать знаки, оставляемые кофейной гущей?

— К сожалению — нет.

— Вот и я — увы мне.

— По-моему, немного на вилы похоже?

Официантка, не то заигрывая, не то и в самом деле заинтересовавшись, включилась в игру.

— А ведь точно, — вздохнул Мешок. — Это они и есть. Вилы…

* * *

Полковник Жмых сидел за своим служебным столом, подперев уже порядком хмельную голову руками. Перед ним стояли початая бутылка водки, стакан и блюдце с криво нарезанными кружочками лимона и колбасы вперемежку. Павел Андреевич сидел неподвижно, уставившись безразличным невидящим взглядом в противоположную стену. Может, думал о чем-то, а может, напротив, пытался отрешиться от любых мыслей и уйти во временную алкогольную нирвану.

В дверь кабинета осторожно постучались.

— Хто там? За-хо-ди! — растягивая слоги, пригласил Жмых.

— Вызывали, Павел Андреевич? — просунул голову в дверь замполич Кульчицкий и осекся, пораженный открывшимся его взору пейзажем.

— Вызывал. Андрей где?

— Мы с ним созванивались двадцать минут назад. Сейчас должен быть.

— Хорошо. Да ты не маячь, присаживайся.

Покосившись на бутылку, Олег Семенович взял стул и не без опаски уселся напротив.

В кабинете подвисла тягучая пауза.

— Хм… У вас какой-то праздник? — деликатно поинтересовался замполич.

Вопрос глупее придумать было непросто. Так что Павел Андреевич с интересом посмотрел на своего зама и пьяно ухмыльнулся:

— Он самый. Праздник.

— А какой?

— День последней капли.

— Понимаю, вы решили бросить пить. Все правильно! С вашей язвой это крайне…

— Олег Семенович, скажи мне как психолог психологу: ты в курсе такой теории, что количественное накопление неизбежно приводит к качественному скачку?

— Безусловно. Это один из основных законов философии.

— Вот это и есть теория «последней капли», — пространно объяснил Жмых. — Очень трудно прогнозировать заранее, что выстрелит, а что нет. А в нашем случае еще и «где выстрелит?».

— Боюсь, я вас сейчас не вполне понимаю, — признался Кульчицкий.

— Видишь ли, друг мой любезный…

Докончить мысль полковник не успел, так как в кабинет без стука ввалился Мешечко и удивленно выгнул бровь:

— Ого! А по какому поводу? Пир или тризна?

— Второе. Дверь запри, — приказал начальник, и Мешок послушно щелкнул замком. — Там, в шкафу, еще два стакана найди… Молодец, настоящий сыщик. Разливай.

Андрей принялся молча обносить стаканы. Украдкой он успел вопросительно посмотреть на Кульчицкого, но тот лишь неопределенно пожал плечами. Дескать: я и сам не в курсе.

— Разобрали!

Выполняя приказ, замы взяли стаканы в руки.

— И все-таки, что за повод? — не удержался Мешок.

— «Кучера из МУРа закатали Сивку. Закатили Сивку в Нарьян Мар…» — фальшиво затянул Павел Андреевич в качестве закуски. — Всё, братцы мои: кончилася макуха — нанизывай червя!

— Какая макуха? Какого червя?

Полковник Жмых досадливо поморщился:

— Вот сразу видно, Олег Семенович, что ты не рыбак.

— В просторечье «макуха» — это тот же жмых, — пояснил Андрей, опустошив свой стакан. — Что, Пал Андреич, всё настолько хреново?