Гномон

Кухня такая же, как входная дверь и коридор: точное воспроизведение нового лондонского стиля, сплошные углубления и ниши, но расположенные непривычным для Нейт образом — общий вид получился одновременно практичным и комфортным, какое-то венесуэльское понимание датского хюгге, идеально вписанного в подход Системы.

— Вы были правы, — поспешно говорит Нейт. — Ромашка чудесная.

Мария тут же улыбается:

— Вы такая милая. Вовсе не ушлепнутая.

У нее идеальные ногти, круглые, темно-красные. Руки под рукавами халата узкие, но очень мускулистые. Женщина замечает ее взгляд.

— Операция, — объясняет она. — Иногда надо чуть подправить. Рональд, тебе же хотели что-то показать! Ты бы хоть посмотрел!

Но грубость приказа смягчается легким касанием, пожатием, в котором кроется одновременно благословение и потребность. Они идут в ногу, эти двое, и никакой кинесический анализатор Оливера Смита ей не нужен, чтобы это понять.

— Да, — говорит Нейт. — Просто подумала, что мне не помешает хобби.

Когда Нейт ставит на стол «Fashion TV Studio Plus!», по лицу Таба видно, что именно такого дурдома он ждет от внешнего мира и что он почти с облегчением принимает: Нейт — такая же чокнутая, как остальные, — по-своему, конечно, размеренно и методично.

Бога ради, Таб, просто сядь и посмотри.

Он так и делает. Она на миг прикрывает глаза, затем слышит его голос: по-обычному живой и ясный.

— Очень классно у тебя вышло. Смотри, даже кожаный диван есть для вечерних ток-шоу, где кто-то уверовал в Господа, а кто-то ужрался до поросячьего визга. Ты его отдельно докупала?

— Рональд, — замечает Мария. — Не вредничай.

— И не думаю, милая, уж поверь мне.

— Нет там такого, — рычит Нейт.

— Да вот же, — говорит Таб, постукивая толстым пальцем по бумаге.

Нейт видит сперва собственное послание, только буквы чуть плывут из-за неудобного угла обзора:

ТАБМЕН! Я ДУМАЮ, СВИДЕТЕЛЯ ВЗЛОМАЛИ, НЕ ЗНАЮ, НАСКОЛЬКО ВСЕ ПЛОХО. НУЖНО РАЗОБРАТЬСЯ ТАК, ЧТОБЫ НЕ ВСПУГНУТЬ ПРОТИВНИКА. ПОМОГИ.

Ниже Табмен написал:

ОБЪЯВИ НА ВЕСЬ МИР.

— Вот макияжная станция, — говорит она вслух. — Смотри, видишь, маленькие баллончики с лаком и все остальное. Ой, один свалился.

— Это нормально, — замечает Мария. — Вторжение хаоса в жилое пространство. — Она косится на Табмена. — Этого и следует ждать.

ПОКА НЕ ГОТОВА, — пишет Нейт.

— Красиво. Я вообще муляжи терпеть не могу, мне настоящее подавай. Особенно ненавижу занавеси. Он без жильцов продавался или к нему прилагалось жуткое большеглазое дитя?

НА ТО И РАСЧЕТ. РАССКАЖИ ВСЕМ, А НЕ ДОКАЗЫВАЙ. КАК ТОЛЬКО СКАЖЕШЬ, БУДЕТ РАССЛЕДОВАНИЕ.

Она качает головой:

— Таб, это игрушка для детей.

— Но ты же купила! А теперь и меня заставила с ней играть.

ДУМАЮ, ОНИ К ЭТОМУ ГОТОВЫ. КО МНЕ ГОТОВЫ.

Рука Табмена чуть не сносит крышу домика. Он пристально смотрит на Нейт. Она хмурится:

— Таб! Осторожно!

НУЖНЫ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА. НЕОСПОРИМЫЕ. НЕ МОГУ ПОЛОЖИТЬСЯ НА ДОЗНАНИЕ — НЕ ЗНАЮ, КТО В ЭТОМ ЗАМЕШАН.

— Прости, Мьеликки. Я малость неуклюжий, как бы тебя это ни удивляло. Ты ведь только внешнего меня видишь. Попугая крашеного.

— Павлина, — подсказывает Мария.

— Могучего золотого орла, — твердо подытоживает Табмен. — Мы, Табмены, по крови шотландцы, знаешь ли.

Когда он снова пишет, толстые пальцы действительно двигаются неуклюже.

ДОБЫВАЙ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА. БЫСТРО. ЛУЧШЕ, ЧТОБ ТЫ БЫЛА ЖИВА, ЧЕМ ПРАВА.

— Я думала, у тебя куча корабликов в бутылках, — удивилась Нейт.

ПОМОГИ. ПОМОГИ МНЕ.

— Кораблики, — фыркает Табмен. — Я их строю прямо в бутылках, и это изящное ремесло, какое редко увидишь в наши дни. Не выпендреж, вроде этого.

Мария кладет ему руки на плечи и коротко целует в темечко. Табмен прикрывает ее ладони своими, затем снова смотрит на Нейт, будто получил выговор.

— Ладно-ладно, мне нравится твой домишко. Очень в твоем стиле.

Он снова пишет — набор цифр и букв, разделенных точками. Сперва она ничего не понимает:

9090ae11oe23

Он сдурел? У него инсульт? Но потом абракадабра постепенно приобретает привычный формат шестнадцатеричного адреса IPv6. Ниже — обычные слова:

КАЛЬМАР, ПОТОМУ ЧТО КРАКЕН — НЕЗАКОННЫЙ, ЯСНО? ТАК ЧТО НЕ СКАЧИВАЙ КРАКЕНА НА КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ. ЭТО ОЧЕНЬ ПЛОХО, И Я БУДУ ЛИЧНО В ТЕБЕ РАЗОЧАРОВАН.

— Ты прав, — говорит она, — но диван наверняка не кожаный на самом деле, потому что весь домик очень дешевый.

СПАСИБО.

— Как и вечерние ток-шоу, милочка, — замечает Табмен.

СПРАВИШЬСЯ?

Нейт пожимает плечами.

ЗНАЕШЬ, КАК ЭТО СДЕЛАЛИ?

Она пишет: ДЕЛАЕТСЯ. А потом добавляет: НЕТ.

Табмен на миг прикрывает глаза.

ПОГОВОРИ С ВАКСОЙ.

?!

ПОГОВОРИ С НИМ. ОН УРОД, НО ЗНАЕТ СИСТЕМУ, КАК ЛИС — КУРЯТНИК.

КАК? Подчеркнуто.

Но Таб только подчеркивает: ПОГОВОРИ С ВАКСОЙ.

— А теперь, — говорит Мария, — давайте позавтракаем, раз уж мы все собрались.

Табмен согласно кивает, и Нейт смотрит, как они вместе возятся на маленькой кухне — легко, как люди, давно знающие друг друга. Вскоре она снова принимается за еду.