Гном

Деревенскія дѣвушки вернулись съ ручъя часъ тому назадъ. Послѣдній отблескъ заката погасъ на горизонтѣ, и ночь становилась все темнѣе и темнѣе, когда Марта и Магдалена, прячась одна отъ другой, вышли изъ деревни, и двумя разными дорогами направились къ таинственному ручью. Ручей протекалъ между мшистыми камнями, въ глубокой лощинѣ, заросшей большими тополями. Когда замолкли всѣ дневные звуки и затихли мало-по-малу пѣсни пахарей, возвращавшихся съ поля, бубенчики стада, крики пастуховъ и лай собакъ, и колоколъ на церковной башнѣ прозвонилъ въ послѣдній разъ, цризывая къ молитвѣ,- воцарилось величавое безмолвіе ночи, безмолвіе, исполненное странныхъ и неуловимыхъ звуковъ.

Сестры тихо прокрались между деревьями и вышли къ ручью незамѣтно другъ для друга, скрытыя темнымъ покровомъ ночи. Марта не знала, что такое страхъ, и шла твердой рѣшительной поступью. Магдалена вздрагивала отъ малѣйшаго шума, даже отъ звука своихъ собственныхъ шаговъ по землѣ, усѣянной сухими листьями. Когда сестры подошли къ ручью, ночной вѣтеръ началъ шевелить вершины высокихъ тополей, и казалось, что на шопотъ вѣтра въ густой листвѣ, отвѣчаетъ однообразный лепетъ водяныхъ струй.

Марта и Магдалена начали прислушиваться къ этимъ звукамъ, что раздавались у нихъ подъ ногами, точно смутный говоръ, и носились надъ ихъ головами, какъ тихія жалобы, то возростая, то затихая въ лѣсной чащѣ. И пока проходили часы за часами, шопотъ вѣтра и ропотъ воды приводили ихъ все больше и больше въ какое-то странное, восторженное состояніе, и обѣ онѣ, точно въ бреду, чувствовали, какъ кружится у нихъ голова, какъ туманится зрѣніе и звонъ раздается въ ушахъ, точно онѣ перерождаются въ какія-то чуждыя, невѣдомыя существа. И мало по малу, какъ слышатся во снѣ непонятные, далекіе отголоски, такъ стали имъ слышаться среди этихъ дивныхъ звуковъ другіе, смутные, неясные звуки, — сначала раздался точно лепетъ младенца, призывающаго мать неумѣлымъ дѣтскимъ языкомъ: потомъ зазвучали безсвязныя слова, полились цѣлыя смутныя, тихія рѣчи, и наконецъ… заговорилъ ночной вѣтеръ, блуждая межь деревьями, и заговорилъ быстротечный ручей, пробѣгая по камешкамъ… И шептали они:

РУЧЕЙ.

   Красавица, ближе! Приблизься ко мнѣ,
   Послушай, что я разскажу…
   Тебя отражая въ моей глубинѣ,
   Я весь трепещу и дрожу…
   Красавица! Лепетъ блестящей струи —
   То говоръ, то шопотъ, то ласки мои…

ВѢТЕРЪ.

   Подними головку нѣжную,
   Дѣвушка — дитя…
   Ночью тихой, безмятежною,
   Вѣя и шутя,
   Я чело твое невинное
   Буду цѣловать,
   И лаская, кудри длинныя
   Нѣжно развѣвать…

МАРТА.

   О говори, говори, таинственный ручей! Я пойму тебя… Голова у меня кружится, смутны мои мысли, какъ смутны твои неясныя рѣчи. О, говори!..

МАГДАЛЕНА.

   Мнѣ страшно… Вѣтеръ небесный, вѣтеръ душистый! повѣй на меня прохладнымъ дыханьемъ, оживи мою бодрость: смущенъ мой слабый умъ…

РУЧЕЙ.

   Я крадусь во тьмѣ, я таюсь въ глубинѣ,
   Во мракѣ свершаю теченье;
   Открыты всѣ тайны подземныя мнѣ
   И силъ сокровенныхъ движенья…
   Несу я отраду изъ сердца земли:
   Рѣчамъ моимъ дивнымъ въ молчаньи внемли!

ВѢТЕРЪ.

   Бѣлыми крылами воздухъ возмущаютъ
   Ангелы святые въ горней вышинѣ
   И полетомъ быстрымъ вѣтеръ порождаютъ:
   Я родился въ небѣ, въ свѣтлой глубинѣ…

   На закатѣ солнцу я приготовляю
   Ложе изъ пурпурныхъ, яркихъ облаковъ,
   Я росой жемчужной щедро окропляю
   Съ утренней зарею чашечки цвѣтовъ.

   Какъ бальзамъ цѣлебный, пей мое дыханье…
   О! открой мнѣ сердце, душу мнѣ открой:
   Ты тогда узнаешь счастье безъ названья,
   Духъ твой просвѣтлѣетъ радостью святой…

МАРТА.