Гнёт ее заботы

Он испытал облегчение. Пока он шел обратно от Каза Магни, он пытался представить, что найдет, когда доберется туда, где ее оставил ― он представлял, как обнаружит, что она пропала, а спустя несколько дней ее тело прибьет волнами к берегу; или найдет ее с сумасшедшим взглядом и изгрызенными до крови пальцами, а затем она словно вспугнутый зверь унесется от него сквозь лесную чащу; или она будет сидеть, сгорбившись, как виденные им когда-то впавшие в прострацию моряки, подтянув колени к лицу и обхватив ноги руками, а дом за ее глазами будет совершенно пустым. Он не смел даже надеяться, что она будет не только жива и в здравом уме, но к тому же и жизнерадостна.

Затем она откинулась назад и счастливо на него посмотрела. ― Наконец то, я нашла тебя, дорогой! ― сказала она. ― Что, скажи на милость, ты делаешь в этом заброшенном месте, со всеми этими ужасными людьми?

― Ну, ― неожиданно насторожившись, сказал он, ― мы работаем на Шелли, ты и я.

― Что за вздор! У тебя же собственная практика в Лондоне, а я вообще не работаю! Заканчивай здесь свои нудные делишки, да побыстрее ― моя мать должно быть уже с ума сходит, несмотря на то, что я посылаю ей письма.

Он был сейчас слишком усталым, чтобы с ней спорить. ― Полагаю, ты права, ― вздохнул он и снова привлек ее к себе, чтобы она не могла увидеть усталости и разочарования, отразившихся на его лице, ― Джулия.

* * *

Трелони отбыл на борту Боливара два дня спустя, хотя капитан Робертс остался в Каза Магни, чтобы помочь Шелли привести Дон Жуана в Ливорно ― так как Ли Хант и его семейство должны были, наконец, прибыть туда через две недели; наконец-то Хант, Шелли и Байрон смогут начать издавать свой журнал, хотя Шелли, похоже, изрядно подрастерял свое воодушевление по этому поводу.

В настоящее время его больше занимало переоборудование Дон Жуана. Судя по всему, он задался целью сделать его более внушительным судном, чтобы выдержать состязание с кичливым Боливаром Байрона. Робертс, Вильямс и Шелли нарастили фальшивую корму и нос, чтобы судно казалось длиннее, и значительно увеличили число парусов, которое оно могло нести.

Они также поработали над балластом; Кроуфорд отметил, что судно теперь сидело в воде немного выше, чем до переоборудования, но Шелли заверил его, что они знают, что делают.

В вечер отплытия Трелони Кроуфорд стоял с Шелли и Клэр на террасе и наблюдал, как паруса Боливара тают к югу посреди бронзового закатного неба, когда Джозефина шагнула на террасу из столовой и одарила его неприязненным взглядом.

― Могу я поговорить с тобой, в нашей комнате, Майкл?

Кроуфорд отвернулся к морю, оскалив зубы и плотно зажмурив глаза, затем позволил лицу расслабиться и повернулся к ней. ― Конечно, Джулия, ― сказал он, следуя за ней обратно в дом.

Шелли уступил им свою комнату, когда Джозефина сказала ему, что они с Кроуфордом женаты, и Кроуфорд лишился своего места в помещении для прислуги.

Он вошел за ней в комнату, и она затворила дверь. ― Я уже говорила тебе утром, ― сказала она, ― я хочу, чтобы ты прямо ответил, почему мы живем в этом отвратительном месте.

― Верно. Он вздохнул и уселся в кресло возле окна. ― Шелли скоро отправится на юг в Ливорно, через неделю, если считать от вчерашнего дня. Он собирается там встретиться с Байроном и своим приятелем Ли Хантом. Шелли сказал, мы можем поехать вместе с ним.

― Надо же, как ужасно великодушно с его стороны! ― особенно, принимая во внимание, что ты работаешь здесь уже почти два месяца и не получил ни гроша. Ты так и не объяснил, почему ты не мог просто потребовать отвезти нас в эту Тьмутаракань[320], или как там называется это чертово место.

― Да нет же, объяснил. Мэри Шелли ― а с недавних пор и Клэр ― мои пациентки, и я не хочу их покидать, пока их состояние неясно. Он пытался выглядеть искренним, когда это говорил ― хотя на самом деле, не торопился покинуть Каза Магни, так как ему казалось, что у нее больше шансов вернуться к своей настоящей личности Джозефины здесь, где она ее потеряла, чем в многолюдной атмосфере Ливорно или в ставшей для них теперь чужой Англии.

― Ну, хорошо. Ее голос звенел от негодования. ― Но мы не останемся здесь ни днем дольше следующего понедельника, ты меня понял? Это место ужасно, и эти люди ужасны. Ты уже позаботился о том, чтобы этот тип Шелли понял наконец, что мы с тобой не брат и сестра?

― Э-э, да, ― поспешно ответил он. На самом деле, он всего лишь попросил Шелли перестать их так представлять.

― Как скажи на милость, можно быть братом и сестрой и быть женатыми? Что он вообще возомнил?

― Я не знаю, ― ответил Кроуфорд. «Инцест не является чем-то необычным для этих людей, Джулия, ― подумал он? ― Шелли со своей „сестрой‟, Байрон со своей сводной сестрой ― но вряд ли стоит тебе об этом говорить».

― И когда наконец ты оставишь это нелепое имя «Айкмэн»?

― Как только мы уедем, ― уже не в первый раз ответил он.