Гниль

«Это благородно с его стороны», — подумал Маан.

— Ты уверен, что автомобиль — лучшее средство для пешей прогулки? — спросил он с откровенным сарказмом.

Но Геалах лишь махнул рукой.

— Ерунда. Пешком мы не поспеем и за час. Это в соседнем блоке. И давай-ка быстрее, у нас совсем немного времени.

Это несколько сбило Маана с толку. Немного времени, соседний блок… Слишком изощренно для привычной процедуры. Может, Геалах хочет отвлечь его внимание чтобы потом быстро оглушить? Возможно.

Но, садясь на пассажирское место, уютное, еще теплое, с которым он, казалось, расстался всего полчаса назад, Маан все же спросил:

— Уверен, что не хочешь объяснить мне, в чем дело?

Он чувствовал присутствие Геалаха новым чутьем, которое уже не было обычным чутьем инспектора. Более тонкое, резкое, оно отдавалось в затылке болезненными глубокими уколами, но в то же время давало ощущение необыкновенной ясности, точно невидимым радаром подсвечивая окружающее пространство. Маан ощущал вибрирующее стальное сердце автомобиля, находящееся в метре от него. Стены проносящихся мимо домов. Низкий, усеянный едва светящимися бусинами, искусственный небосвод. Не зрение, не обоняние, что-то другое. Нечеловеческое, пугающее, но очень приятное. Маан даже прикрыл глаза, наслаждаясь этой только что открывшейся способностью. Геалаха он ощущал как искривленный сверток, скрытый иссиня-черным струящимся плащом, под которым в медленной пульсации горело сдерживаемое возбуждение. И что-то еще.

— Я соврал Кло, — вдруг сказал Геалах, — Но не думаю, что ты обидишься из-за этого.

— Не обижусь. Так надо. Спасибо, Гэйн.

Геалах, изменив своей привычке внимательно глядеть вперед, сидя за рулем, бросил на него взгляд, в котором — Маану так могло показаться из-за темноты — мелькнуло удивление.

— Спасибо не мне, а ребятам. В конце концов это они своими шкурами рисковали чтобы сделать тебе приятное. Я лишь доставлю тебя куда надо. Знаешь, а ведь пришлось попотеть. Уверяю, тварь была не из легких. А уж я не одну сотню задушил. Потеряли двоих. Не бойся, Кулаки. Сунулись раньше, чем надо, слишком азартны, черт бы их побрал… Одного потеряли на месте, голова в лепешку. Твоя-то покрепче оказалась! Второго увезли в госпиталь, будет жить. По крайней мере, шанс есть.

Маан перестал что-либо понимать. Концовка пьесы, которую он ждал с затаенной надеждой, обернулась абсурдом. Как будто последний монолог актер прочел на иностранном языке.

— Что… Дьявол, я ничего не понял. Кулаки… Куда мы едем?

Геалах, гнавший «Кайру» едва ли не на предельных оборотах, так, что улицы смазывались, обращаясь разнородным серым тоннелем, терпеливо пояснил:

— Тот Гнилец, помнишь? Твоя старая «тройка». Разрушенный стадион.

— Еще бы не помнить. Он многое оставил мне на память.

— Мы взяли его.

— О Боже.

— Извини, не было времени рассказывать с самого начала. В общем, сегодня Мунн поставил нас брать «гнездо» в одиннадцатом блоке. Какие-то развалины, не знаю чего. Может, школа… И там был наш парень. Наблюдатели опознали его, да такого и не спутаешь. Огромный вымахал, сущий дьявол. Еще месяц, и была бы «четверка», представляешь?

— Да, — сказал Маан, с трудом ворочая языком, — Надо же.

— Мунн приказал брать живым. И понятно. Не каждый день такой подарок его ребятам. Им на полгода развлечений хватит. До четвертой стадии и так единицы доживают, кто помрет наконец, в край истощенный, кто руки на себя все-таки наложит, кого деклассированные в трущобах разорвут… Ценный клиент. Вот я и решил тебе его показать. Потом уж не увидишь, ясно… Не бойся, мы его уже взяли. Запасли «рыбницу», хорошо проштудировали план здания, в общем, не как в прошлый раз, вслепую да наобум…

— «Рыбницу»?

— Такие свертки со стальной сеткой, которыми из гарпуна палишь. Новая вещица в хозяйстве Кулаков, и весьма эффективная, скажу. Правда, все равно двоих потеряли. Силен ублюдок. Весь отдел его брал, да два отделения Кулаков, целая армия…

Маан вспомнил огромное, согнутое непомерной массой, тело, похожее на старое подгнившее дерево. Склонившееся над ним, что-то бормочущее…

— Зачем?

— А?

— Зачем ты везешь меня к нему?

Геалах удивился. Искренне, даже брови приподнялись.

— Ну… Я думал, тебе будет приятно. Посмотреть. То есть теперь, когда мы его накрыли. Может даже, прострелить ему проклятые лапы. Убивать нельзя, приказ Мунна, но на память что-то оставить можно. Как он тебе. А?

— Да, конечно. Конечно.

Должно быть, Геалах не ощущал исходящих от Маана запах Гнили.

Или не хотел ощущать.

Маан вспомнил историю, которую вечность назад рассказывал в «Атриуме» Месчината, человек с холодным лицом убийцы и невыразительными глазами. Про человека, которому начал мерещится запах Гнили, но который отказывался поверить до тех пор, пока признаки не стали видны даже слепому.