Гниль

«Я не Гнилец, — твердил он себе, успокаивая себя напевным ритмом этой мысли, — Не Гнилец. Просто у меня атипичная реакция, схожая с симптомами синдрома Лунарэ». Обличенные в граненые официальные формулировки, мысли ранили не так глубоко. «Это надо исследовать, но нельзя торопиться, нельзя паниковать. Разумеется, никакой я не Гнилец. Я чувствую свое тело, я мыслю, я испытываю чувства и все прочее. Если бы мой мозг начал перестраиваться, это было бы ощутимо».

Прежде всего, он должен удостоверится в том, что глаза не подводят его. Сложный вопрос. Если начинаешь сомневаться в том, что говорят тебе глаза, значит и верно стоишь на самом краю той пропасти, которую именуют безумием. Но Маан решил действовать не торопясь, с обстоятельностью ученого, с предусмотрительной осторожностью. Эти качества воспитала в нем тоже Гниль. Выслеживая ее проявления, он чаще был исследователем, чем охотником. Анализировал, сопоставлял, рассчитывал вероятность. Теперь эта наука, умение действовать, подчиняя тело разуму, а не чувствам, должна была послужить ему в очередной раз.

Когда Кло проснулась, он, как и прежде, притворился спящим. Она не пыталась его будить, лишь некоторое время стояла и молча смотрела на него. Этот взгляд, который он ощущал несмотря на закрытые глаза, был с трудом выносим. Он прижал к себе одеяло и надеялся, что Кло не придет в голову мысль стащить его. Она никогда не делала ничего подобного, но лишь когда Кло вышла, Маан смог расслабить застывшее в напряжении тело.

Время, в течении которого Кло и Бесс завтракали, показалось ему вечностью. Он ерзал в кровати, но все же не поднялся до тех пор, пока не услышал щелчок входной двери. Этот звук обозначал безопасность. На время. Встав и торопливо одевшись — глаза не могли даже бросить взгляд в сторону правой ноги — Маан почувствовал себя увереннее.

План действий был составлен еще ночью, ему оставалось лишь следовать ему. И в этом не было никакой сложности. Он взял фиксирующий визор — небольшую пластиковую коробочку с объективом. Когда-то он подарил его Бесс на ее двенадцатилетие. Хорошая, дорогая игрушка. Но сейчас она требовалась ему для дела. Выставив уровень освещения, Маан задрал штанину и, вытянув руку с визором, несколько раз нажал на кнопку. Аппарат послушно прожужжал, подтверждая, что снимки сделаны. Маан вытащил крошечный цилиндр запоминающего устройства и вставил его в разъем своего рабочего инфо-терминала в кабинете. Но выводить изображение на экран не стал.

Сложнее всего было взять в руку трубку войс-аппарата. Она казалась все еще теплой после вчерашнего звонка. Однако времени на страх не было. Досчитав до ста и убедившись в том, что дыхание его выровнялось, Маан набрал номер.

Трубка отозвалась не сразу, прошло минуты пол, прежде чем раздался сигнал соединения.

— Отдел!

— Тай-йин, сколько раз я просил отвечать по форме, когда дежуришь?

— Шеф? Ничего себе! Я…

— Не кричи, я чуть не оглох. У стариков, конечно, бывают проблемы со слухом, но, уверяю, я держусь еще достаточно бодро.

— Извините, просто не ожидал вас услышать, — было слышно, как Тай-йин шепчет что-то находящемуся рядом. Судя по всему, Мвези, — Как вы?

— Неплохо сохранился, Тай-йин, спасибо. Не мог позвонить раньше, всякие, знаешь, процедуры, гимнастика… Прорву времени отнимает.

— Конечно. Понимаю. Конечно.

— Мне, разумеется, интересно, что вы там успели без меня натворить в отделе, но это потом. Когда выйду на службу. Сейчас мне нужна одна небольшая услуга. Слушаешь меня?

— Так точно, — сказал Тай-йин по-армейски, вне сомнения обращаясь сейчас в слух, — Что скажете.

— Я разбираю старые носители. У меня их целая коробка. Дочь любит снимки делать… Будет, что на пенсии посмотреть, пожалуй. Нашел какой-то странный, вроде бы не из домашних. Думаю вот, может служебный случайно прихватил… И просмотреть не могу, пару дней назад дисплей у инфо-терминала разбил. Ты не глянешь?

— Сущая ерунда. Вставьте носитель в инфо-терминал, я подключусь к нему отсюда и посмотрю, что внутри.

— Спасибо, Тай-йин, уже вставил. Ну и да, если вдруг там что-то рабочее, снеси ребятам Мунна, в лабораторию. Пусть анализ сделают или что у них там положено. Понятия не имею, что в последний раз снимал и где.

— Десять минут, шеф, и готово.

— Отлично. Ну тогда вызови меня, как выйдет. Отбой.

— Отбой!

Положив трубку, Маан обнаружил, что задыхается — точно за все время разговора не сделал ни единого вдоха. Сердце гулко билось в груди, как после подъема по крутой лестнице на несколько уровней. Но Маан был уверен, что сделал все правильно и достаточно осторожно. Конечно, Тай-йин любопытен, но на визоре заблаговременно была выставлена неверная дата — ни один эксперт не распознает, где и когда был сделан снимок.

«Возможно, только что я отослал свой собственный приговор своим же палачам, — подумал Маан мрачно, разглядывая молчащий войс-аппарат, — Но нет. Такого старого пса, как я, на этом не возьмешь. И у меня наконец будут доказательства. Доказательства того, мертв я или нет».