Гнездо

— Я провел эксперименты. Восьмимиллиметровый слой жевательной резинки обладает в четыре раза меньшей изолирующей способностью, чем стенка классического гнезда такой же толщины.

— У материала, из которого строятся классические гнезда, такие же изоляционные свойства, как у Гераклита, — добавил профессор.

— Ну, вот я и говорю, — с торжествующей улыбкой Вах повернулся к Дегаку, — гнездо не совершенно.

— Несовершенным, коллега, мы можем назвать только то, что плохо выполняет свою функцию. — Дегак произносил слова отчетливо и с выражением. — Не хотите ли вы сказать, что в период, когда ласточки живут в своих гнездах, у нас трещат морозы?

Посрамленный инженер Вах, скрывая ярость, склонил голову.

— Это правда, — встал я на сторону Дегака. — Для ласточек гнездо — летняя квартира.

— Да… жестоко, — пробурчал химик.

— Очевидно, ласточки таким образом защищаются от… — профессор подыскивал слово, но вступил Дегак:

— Нет здесь никакой жестокости, и ни от чего они не защищаются. Просто ласточки делают гнездо для себя. Они думают только о себе. Точно так же ведет себя человек. Думает только о себе.

— И поэтому бывает жестоким к другим, — задумчиво проговорил профессор.

— Они наблюдают за нами. Наверняка они уже страшно давно наблюдают за нами, — сдавленным голосом произнес я.

— Да, и вот доказательство, — орнитолог указал на гнездо, — что мы повлияли на их развитие.

— В конце концов, кто еще мог бы повлиять на них? — сказал профессор.

— Когда-нибудь и другие птицы начнут строить гнезда из жевательной резинки. И, к примеру, скворцы… — Слова давались мне с трудом. Невозможно было представить себе это.

— Почему именно скворцы? Им-то что нужно? — Голос Ваха звучал тише. — Ведь для них мы делаем скворечники.

— Деревянные скворечники, — сказал я. — Может быть, они не захотят жить в них. Сочтут их старомодными. Мы ведь тоже отказались от деревянных домов.

— Верно, так оно и будет, — тяжело вздохнул профессор, глядя на сад за домом Грубнера.

Мы стояли как громом пораженные. Рассеялись ли наши восторги, вызванные необыкновенным гнездом? Нет. Но потрясение завело нас в наших рассуждениях так далеко, что мы перестали быть только учеными.

— Н-да, когда-нибудь и скворцы станут лепить из жевательной резинки странные жилища, — прибавил профессор задумчиво.

— Я опасаюсь другого, — сказал орнитолог. — А вдруг до них дойдет, что жевательная резинка предназначена для жевания?

В недоумении мы уставились на него.

— Вы полагаете, это негигиенично? — неуверенно усмехнулся профессор. — Боитесь, что птицы начнут страдать человеческими заболеваниями, передающимися со слюной?

— Нет, — с грустью покачал головой орнитолог. — Просто тогда у них не будет времени, чтобы петь.