Гнездо гадюки. Код императора

– Ответ отрицательный… – сказал Дэн.

– Дэн… – снова позвала его Эми, – послушай, а ведь и Финн и другие европейцы говорили Чаке, что он член семьи. Это нам старик рассказывал. Так, значит, Чака все-таки был Кэхиллом, как ты думаешь? Не по крови, а потому что они что-то подарили друг другу. Это изипхо.

* * *

Доверившись Карлосу и послушно следуя его указаниям, Нелли вела машину в сторону точки пересечения координат – 29.086341 / 31.32817. По пути им то и дело попадались небольшие африканские деревеньки с круглыми глинобитными хижинами под соломенными крышами, с полуразрушенными деревянными коровниками, а также стада коров, возвращающиеся с пастбищ, и рабочие, занятые изготовлением глиняных кирпичей, уложенных в аккуратные красно-коричневые стопки. Нелли смотрела перед собой во все глаза, чтобы случайно не наехать на местных женщин, невозмутимо несущих на голове связки хвороста величиной с целое дерево. И на школьников на уроке под открытым небом, провожающих скучающими глазами «Юго» и в этом как две капли воды похожих на американских детей.

«Дороги не обнаружено, – невозмутимо объявил Карлос. – Сделайте первый поворот направо».

Нелли встала у обочины. Там, у обочины, собралась целая толпа людей. На земле были расстелены яркие покрывала. На них лежали груды одежды, бус, статуэток, всевозможных изделий и мисок с продуктами. Вокруг по периметру стояли еще люди. Одни пели, другие танцевали. Вокруг носились и играли дети. Тут же сидели старики, словно какие-то царственные особы. Все суетились вокруг них и подносили им разные блюда, развлекая их кто во что горазд. Кто-то был одет по-европейски, кто-то по-африкански – их наряд украшали яркие перья, телячьи шкуры и расшитые бусинами платья.

– Уличная ярмарка, – пояснил Дэн, – только без улиц.

– Савубона! Добро пожаловать! – закричал им один из продавцов.

Это был юноша в наряде из леопардовой шкуры и таком же головном уборе. Он говорил на ломаном английском с явным британским акцентом.

– Бусы, статуэтки, еда. Присоединяйтесь! Меня зовут Мондли. Мондли на языке зулу означает «тот, кто кормит». А как вас зовут?

– Дэн, – сказал Дэн. – Дэн на языке американцев означает «тот, кто ест». А по какому поводу праздник?

– День пенсионера! В нашей общине старики получают пенсию раз в месяц. И мы уважаем своих стариков. Поэтому каждый раз в день пенсии мы устраиваем для них праздник – и они покупают наши вещи.

Мондли рассмеялся и протянул Эми расшитую бисером юбку.

– Для юной леди?

– Это… это скорее в стиле Нелли, – ответила она.

Но Нелли смотрела куда-то вдаль.

– А-а-а… чуваки? Если верить Карлосу, нам туда.

Дэн проследил за ее взглядом – туда, где на вершине соседнего холма стояло стадо антилоп с длинными изящными рогами и молчаливо взирало на них сверху вниз. Левый склон холма был покрыт лесом. Но взгляд Нелли был устремлен на белое строение на самой вершине холма.

– Туда? – удивленно спросил Мондли. – А позвольте узнать, что вы делаете в наших краях?

– Мы? Мы изучаем культуру зулусских племен, – находчиво ответил Дэн, поймав на себе уничижительный взгляд Эми.

– А, ну тогда вам точно надо остаться с нами, – сказал Мондли и, нахмурившись, посмотрел на вершину холма. – Дело в том, что те люди, которые построили этот дом, были не зулусами.

– Правда? – наивно спросил Дэн. – А кем?

Мондли пожал плечами.

– Кто как… Всякой твари по паре – и белые, и желтые, и темнокожие, разные они были люди. Там какой-то завод. И нам тоже обещали там работу. Но потом приехали новые люди, и все изменилось.

– Что значит – изменилось? – переспросила Нелли.

– Тайны, покрытые мраком, – ответил Мондли с гримасой отвращения. – От нас что-то скрывалось. Сначала нам пообещали, что этот завод даст рабочие места и в наши края придет благополучие, а потом вдруг они перестали с нами общаться, так что мы ничего толком не знаем о том, чем они там занимаются. Но одно могу сказать наверняка – это какая-то важная тайна. Они все-таки взяли нескольких наших молодых людей и девушек, но те вскоре бесследно исчезли. Нам было сказано, что их перевели на работу в какие-то другие места. Но куда – тоже большой секрет. Все так и осталось в тайне.

Недалеко от них под тентом сидел босоногий старик в свободном балахоне. Он поднялся с шезлонга и проковылял к ним. Вдруг лицо его скривилось. Он поднял руку и, показывая в сторону дома на холме, прошипел:

– Токолоше! Токолоше!

– Простите, пожалуйста, – извинился за него Мондли.

Он подхватил старика под руку и, беседуя с ним на языке зулу, снова усадил его в шезлонг. Вернувшись назад, он жестом пригласил Эми с Дэном отойти чуть-чуть в сторону. Они встали под деревом с широкой, словно приплюснутой чьим-то гигантским кулаком, кроной.