Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Ничего, выкрутились же как-то, – улыбнулся я. – А вообще гады мы с тобой, конечно. На твоего родича смотреть жалко.

– Ничего, – отмахнулся Хэхэльф. – Сколько Бэгли за свою жизнь украл, нам с тобой и не снилось. Он еще с меня за проезд до Земли Нао втрое против обычного содрал, по-родственному.

– Ну если так, моя совесть чиста, – с облегчением сказал я. – А что это за «гархнаргские купцы», у которых якобы можно купить кумафэгу? Откуда они? Тоже из Земли Нао?

– Да уж, таким несведущим может быть либо безголовый хурмангара, либо демон! – расхохотался Хэхэльф. – Гархнарги в Земле Нао! Ох, Ронхул, ты сам не понимаешь, что брякнул!

– Не понимаю, – сдержанно согласился я. – Но верю на слово, что это действительно смешно.

– Не обижайся, – сквозь смех простонал он. – Просто я тут же представил себе этих нарядных желтолицых лентяев в замке какого-нибудь альганца… Гархнарги живут на Угане, Ронхул. Это не просто далекая страна, это – далекая страна на другом материке. В наши края они редко заплывают, поскольку гархнаргские моряки почти так же ленивы и склонны поразмыслить о бренности бытия, разлегшись на траве во дворе собственного дома, как и их пухлозадые правители. Поэтому кумафэга у нас так дорога. У самих-то гархнаргов ее куда больше, чем требуется, так что они даже кормят ею своих чудных зверей, а вот возить ее продавать ленятся. Разве что когда совсем безденежье одолеет.

– А что это такое – кумафэга, собственно говоря? – запоздало заинтересовался я.

– Это водоросли, – объяснил Хэхэльф. – Просто сухие измельченные водоросли. Проблема в том, что такие водоросли водятся только в одном-единственном озере, на берегах которого как раз и живут гархнарги. Кумафэга – не часть нашего Мира. Так, странный подарок какого-то бога по имени Гаарг. Говорят, что он и самих гархнаргов создал, но в этом даже они сами не слишком уверены: столько времени с тех пор прошло, что уже и не разберешься.

– Здорово! – искренне сказал я. – Интересное, наверное, местечко.

– Ну да, пожалуй, – неохотно ответил Хэхэльф. – Знаешь, я был там однажды в юности: накопил денег, чтобы купить немного кумафэги, и поехал. Мне не очень понравилось. Скучные они ребята, эти гархнарги. Хотя дело вкуса, конечно… Ладно, засиделись мы тут. Чего доброго, сейчас сюда по нашим следам припрется обиженный Бэгли и начнется вторая часть скандала. Пошли?

Я бодро вскочил на ноги, мы расплатились и вышли на улицу, залитую веселым, но неярким светом трех солнышек. Порыв ветра доносил до нас обрывки уже знакомой мне страмослябской песни: «У-га-га-га, йоханый хряп, ибьтую мэмэ!» Судя по всему, исполнителем был сам Пучегор Пучегорович – лишь ему мог принадлежать оперный бас, от которого дрожали окна даже здесь, в получасе ходьбы от порта.

– Ну что, теперь мы отправимся на Хой? – с надеждой спросил я.

– Послезавтра, – твердо сказал Хэхэльф. – Можно было бы и завтра, но сегодня у сына моего кормчего свадьба. Парень просил, чтобы ему дали спокойно отоспаться после этого веселья. Нас, кстати, тоже звали.

– А можно я не пойду? – спросил я. – Я уже немного устал от коллективного веселья. Очень хочется просто побыть одному, искупаться ночью в море, полежать на берегу, посмотреть на небо… Скажи своему кормчему, что у тебя демон с причудами, так что пусть не обижается.

– Конечно, – понимающе кивнул Хэхэльф. – Я и сам с причудами. И вообще, все хорошие люди непременно с какими-нибудь причудами, это я давно заметил.

* * *

Весь день в городе было шумно: Пучегор Пучегорович и его товарищи обмывали возвращение своего земляка в лоно родной культуры. На закате они избавили жителей Сбо от своего присутствия. Поставили парус и уплыли восвояси. Эстафету тут же перехватило многочисленное семейство Хэхэльфова кормчего и его гости – собственно говоря, гостями стали все жители Сбо и даже оказавшиеся в порту иноземные моряки, чтобы никому не было обидно. Разумеется, все они были слишком милыми людьми, чтобы стать достойной сменой Пучегоровой команде, но ребята старались изо всех сил.

Мне оставалось только порадоваться своему благоразумному и в высшей степени своевременному отказу от участия в этом празднике жизни и отправиться на прогулку по берегу моря.

На сей раз я забрел так далеко, что домики и сады Сбо растаяли в синей сумеречной дымке. Я лег в густую желтую траву, росшую у самой кромки воды и с блаженной улыбкой уставился на темнеющее небо.