Гнев пустынной кобры

– А ты лежи спокойно да попусту не говори, вашбродь. Силы береги. Еще пригодятся. Мы ужо по псинкам-то посмеемся. Ты только держись, вашбродь! Держися только, Ляксей Константиныч! – Свистунов аккуратно приподнял под плечи штаб-ротмистра и положил его голову себе на колени.

– Давайте я посмотрю! Я врач! – твердо сказал Панайотис.

– Он врач. По себе знаю! – спрыгнул с лошади Бекманн и подбежал к раненому.

Но у Шахина был еще один вариант выхода из ситуации в запасе на тот случай, если два первых провалятся. У причала его ждал патрульный катер, на котором можно было вполне сбежать по воде куда угодно.

Когда шум стих, он осторожно вышел через черный вход ресторана «Водопад девственниц». Но уже не в военной форме, а в женском платье с паранджой. Быстро миновал опасные участки, где только что кипели бои. Его не останавливали и ни о чем не спрашивали. Город был потрясен настолько, что никому не было ни до кого дела. Золото, деньги, украшения – все было собрано и запаковано. А пошло бы иначе, то распаковать обратно нетрудно. Но случилось самое худшее – тот самый третий вариант. Он прошел всю восточную часть города, скользя бесшумной тенью в плотной понтийской ночи, потом вдоль берега около километра, запрыгнул на пирс.

– Все, отдавайте концы! – скомандовал он.

Цыган Ибрагим кивнул и тихо свистнул. Палуба пришла в движение.

– Я хочу переодеться!

В ответ немой кивок от цыгана.

– Я еще вернусь. – Шахин посмотрел на Ибрагима. – И щедро вознагражу преданных мне людей.

Он переоделся в гражданскую одежду и стал выглядеть как вполне обычный европейский буржуа. Во внутреннем кармане пиджака его новые документы. Он открыл паспорт и с удовольствием прочитал: Карл Бекманн.

…Интересно, как давно они его пристрелили? Забавный был немец. И повезло мне, что смуглый. Завтра надо непременно наклеить баки. Ну уж Бекманн, так совсем Бекманн. Жаль, что прямо сейчас не наденешь его форму – в любой момент могут появиться русские патрули. Но ничего. У вас все еще впереди, дорогой Карл. Вся жизнь еще впереди! В пятьдесят она только начинается. Хотя для верности надо было, конечно, шлепнуть этого Бекманна. Но кто же знал, дорогой Карл, что вот так все повернется. Кто же знал.

Он стоял на носу, вглядываясь в непроглядную даль. Ему было легко. Главное, он ушел целым и невредимым. А еще богатым! С богатством можно все. Без него тоже можно все, но не так красиво и интересно.

Изрешеченный насквозь пулеметными очередями «Фоккер Таубе» горел. Огонь вот-вот мог перекинуться на топливный бак. Но и сам бак был многократно пробит, и топливо черными струями уходило вниз на мечущийся в пороховом дыму город.

Челик уже несколько раз терял сознание. Но оно упорно возвращалось вновь и вновь. А вместе с ним возвращалась боль в раздробленных костях и разорванных мышцах. Тело. Его тело было буквально напичкано свинцом. Кровь заливала зрение. У него не было сил, чтобы стирать ее. Руки судорожно сжимали штурвал, а он не слушался, плясал и жил по своим правилам. Куда он летит? Прямо к самому Всевышнему на исповедь. Туман. Все, хватит сопротивляться. С тобой все кончено Ахмет Челик. Руки скользнули вниз, опять не удержавшись на штурвале. Не поднимай их больше. Пусть самолет летит сам по своему маршруту. Дай ему хоть раз в жизни почувствовать себя свободной личностью. Туман. Звуки исчезли. Какая невероятная тишина! Чего бы ты хотел сейчас больше всего: услышать ее голос! Мария! Только одно слово. Одно.

Вода!!!

Челик встрепенулся, он отчетливо услышал ее голос. И только одно слово. Ну сколько просил, столько и сказали. Вода. Почему вода? «Если я упаду в море, то все равно погибну. Ну, может быть, труп будет менее обгорелым. Вода так вода! Я во всем готов тебе подчиниться, моя рыжекудрая женщина!»

Невероятным усилием воли он поднял руки на штурвал и потянул его на себя. Там, где кончались огни, начиналось ночное море. Оно затягивало в себя клокочущей бездной, чуть подсвеченное звездной немочью и налившейся, словно яблоко, луной. Идеально прямая серебристая дорожка уходила куда-то вглубь. Челик одним глазом, сквозь пленку повисшей крови разглядел движущийся катер. Вот он, тот человек. Стоит на носу судна и курит свою сигару. А человек ли он? Сейчас узнаем, капитан Челик! Неважно, кто он, но ты его безошибочно узнаешь в любой ситуации. Эту ненавистную фигуру, краги, хлыст. Только хвоста не хватает. Впрочем, хвост тоже есть, вон стелется длинной кипенью за катером. Доброй ночи, господин подполковник! Красивых сновидений!

Челик направил свой самолет, свой красавец «Фоккер Таубе», прямо на движущийся в ночи катер. Они оба, самолет и капитан, успели сказать этому миру свое последнее прости. Что они увидели за мгновение до своей гибели? Растянутое ужасом лицо какого-то цыгана и тень мелькнувшей под крылом Черной кобры.

Эпилог