Гнев изгнанников

Слушал я возницу и не удивлялся совсем, единственное, о чем я не переставал думать, так это о Тарине. Не укладывалось у меня в голове, что Тарин служит этому князю… Нет, не такого мы хотели для Трехречья, когда помогли Талесу получить наследное право, а вот оно как обернулось, похоже, темные времена наступают в княжестве, да и в головах людей тоже.

– А что воевода Тарин? – отвлекся я от своих мыслей и спросил у замолчавшего возницы.

– Всякое говорят… кто-то видел его в хартских землях, еще болтают, будто словили его иноземцы да казнили… в начале зимы порубал он наемных людей от Хранителей, и иноземные всадники с ними были, их тоже того… ага… ну, так люди говорят.

– Понятно, в изгнании, значит, воевода.

– Выходит так.

К вечеру холмы и рощи постепенно закончились, и дорога, петляя, потянулась через замерзшие болота с высокой травой и плотным кустарником с запутанными ветками, издали напоминавшим гигантское мочало. Возница стал чаще стегать лошадей, переживая, что не успеем доехать до многодворца засветло, но обошлось. Сдав на конюшню транспорт, мы с возницей с удовольствием поужинали и, заплатив за соломенный матрас и подушку на каждого, переместились из корчмы в большую комнату с двумя десятками низких топчанов.

– Тесновато, зато недорого, – прошептал возница и стал раскатывать в тусклом свете лампады, что висела на потолочной балке, матрас по топчану.

Я последовал его примеру, уселся на топчан, осмотрелся, насчитал пятерых соседей по ночлегу. С удовольствием сняв сапоги, нож сунул под подушку, а все оружие затолкал под топчан, затем отстегнул от ранца походное одеяло и, укрывшись, почти сразу уснул. Однако спал чутко, мало того что дюжий крепыш с окованной железными кольцами дубинкой прохаживался мимо дверей ночлежки, так еще ночью несколько раз к постоялому двору подъезжали какие-то всадники и повозки, кто-то разговаривал с хозяином. Вдобавок вывеска постоялого двора, расположенная аккурат над окном ночлежной комнаты, раскачиваясь на ветру, тоскливо скрипела всю ночь.

Наутро, еще на рассвете, я разбудил возницу, мы быстро позавтракали и отправились дальше, подгоняемые начавшейся с восходом солнца метелью.

Глава двадцать седьмая

Северо-восточный тракт

– Вон он, многодворец-то, что спалили всадники иноземные, – возница придержал лошадей и показал рукой на обгоревшие останки построек у дороги, что отходила от тракта на восток.

Не изменяя положения, полулежа в санях, я ненадолго повернул голову направо, потом отвернулся и, подняв выше воротник кафтана, снова прикрыл глаза. «Чего там смотреть», – подумал я и в который уже раз упрекнул себя и Тарина за помощь Талесу. Оно, конечно, неизвестно, как вышло бы, если иноземцы пришли бы в Трехречье при прежнем князе, скорее всего, итог был бы один – империя Каменных башен расширяет свои владения. Чего уж, что сделано, то сделано, нужно жить дальше, учитывая, что цель на обозримое будущее у меня есть.

К полудню снова потянулись редкие рощицы и леса меж мерзлых бескрайних болотистых земель. Ехать было вполне комфортно, иногда возница чуть приостанавливал сани и прижимался, пропуская встречный или нагоняющий обоз, все же торговый тракт, пусть и зима, но белым днем путников хватает.

– П-ррр! – возглас возницы вывел меня из дремы, и я открыл глаза. – А чевой-то?

Привстав в санях на колени, возница всматривался в дорогу, что, виляя, уходила в лесок, на границе которого шел бой. Одни сани были завалены набок, другие, немного проехав по снежной целине от дороги, остановились, потеряв управление. Человек десять, стоя на дороге или рядом, по колени в снегу, отчаянно рубились, точнее, трое отбивались от четырех на дороге, а один у саней, по колено в снегу, от двоих.

– Похоже, лихоимцы! На обоз, что недавно нас обогнал, напали… подсобить бы, а?

– Кому? – отвязывая от баула арбалет, спросил я.

– Чаво?

– Кому будем помогать – лихоимцам или обозникам?

– Эм… – Возница повернулся ко мне и замер с приоткрытым ртом.

– Поезжай вперед, – я взвел тетиву, вложил болт, пристроил арбалет на солому и вынул из колчана лук, – подсобим обозникам.

– Уф… а я уж было пожалел, что подобрал тебя, – хмыкнул возница, хлестнув лошадей.

– Не разгоняй сани, дай прицелиться, – я удобно сел на колени с луком в руках.

– Тому, тому, что к болоту съехал, помоги, смотри, одолеют его сейчас!

– Останови!

– П-рррр!

До двух разбойников, что почти справились с обозником, оставалось метров двадцать, для меня это предел точного выстрела из лука, но думать некогда.

Ш-ших! – кованый охотничий наконечник с легкостью пробил накидку и кафтан, и плечо разбойника, что как раз замахнулся для удара. Я подхватил арбалет и наповал свалил тяжелым болтом второго – он отвлекся на крик собрата по разбою, и болт угодил ему прямо в сердце. Обозник бросился на раненного в плечо и стал отчаянно бить его ножом в грудь.

– Давай к тем, на дороге! – прикрикнул я на возницу, скидывая кафтан в сани и, помянув Вараса добрым словом, потянул из ножен, притороченных к ранцу, свой меч.