Гнев гор

— Зачем ты сказала волшебницам встречаться с… гномами! — процедил Парис, в этот момент он стал еще больше похож на куницу. Наверное, все дело было в зубах: маленьких, острых. Я даже вздрогнула от отвращения.

— Разве они не для этого здесь? — недоуменно спросила я.

— Не тебе решать для чего здесь оказались волшебницы! Сиди тихо и держи своего ручного зверя подальше от политики или…

— Или что? — мне хотелось узнать альтернативу. Про зверя я расспрашивать не стала, и так ясно, что старик имел в виду Айрдгала. Жрецы любого из богов этого мира превосходно видят сущности живых.

— У тебя же есть семья, — вкрадчиво произнес отец Парис.

Маски были сброшены. Служитель Лучезарного Света четко дал понять, что здесь их миссия не спасение человеческих душ, а их гибель. Они пришли проследить, чем закончится их интрига. Дурочки, убежденные, что грешно быть с гномами, откажут воинам, те же в свою очередь применят силу. Знать бы еще о чем «Акт крови». Вполне возможно, что гномы не в праве насильно принудить волшебниц к чему-либо, если так, то Империя Сарратал подаст официальную ноту протеста. Но зачем церковникам обострят ситуацию между двумя государствами? Если только… Если только Церковь Лучезарного Света не в сговоре с мастерами Вечных скал. Все верно: у служителей появился шанс перекроить существующий уклад человеческой империи, ослабить магов и дворян, а у ремесленников уничтожить воинов.

— Ты меня слышала? — нарушил установившуюся тишину Парис. Даже мысленно я не могла теперь назвать этого пса «отцом».

— Слышала, — глухо обронила я. Мерзавец знал, как я отношусь к родным. Наверняка у них собрано все, что можно обо мне.

— Хоть твой брат и в бегах, но это лишь дело времени, — усмехнулся Парис. — От нас еще никто не смог скрыться. Опять же у тебя есть и другие родственники. — Провернул кинжал в ране старик. Шантаж, как низко пала Церковь.

За брата я не волновалась: служителям его не достать. Зато он может стать частью бессмертного воинства Тумана — вот эта угроза реальна. Доброгнев, как ты там? Сердце пропустило удар и дыхание перехватило.

Родители и младшенький. Их тоже будет непросто найти. Восточное побережье бежит от захватчиков. В той волне переселенцев искать их все равно, что иголку в стоге сена. У меня еще было время, чтобы достойно ответить на удар, или же устранить угрозу. Вот только проблема в том, что ни «Акта крови», ни других соглашений я не читала. На каких условиях здесь слуги Лучезарного Света? Почему их допустили сюда? Вопросы, вопросы, а ответов нет.

Суд над Биар состоится уже сегодня, а я даже толком не знаю законов гномов. Хотя старательно пыталась с ними ознакомиться, но все талмуды были написаны на их наречии. Мне, конечно, выделили переводчика из мастеров, но… Взгляд у моего помощника был слишком «честный». В некоторых местах он сбивался при переводе, я же потом отмечала эту часть, чтобы позднее разобрать абзац самой с помощью словаря. К сожалению, первая же попытка увенчалась успехом. Гном мне лгал, старательно искажая смысл. Мне нарочно дурили голову. Вот только зачем и для чего? Опять вопросы, на которые не было ответов. Вся моя жизнь превратилась в лабиринт: каждый шаг нес опасность, а путь оставался скрытым от глаз.

— Что же ты замолчала? — вновь нарушил тишину Парис. Я неохотно подняла на него глаза: старик был доволен. Церковник чувствовал, что в этой маленькой битве он победил.

— Думаю.

— Для женщины это похвально, — с издевкой проговорил он. — Позволь узнать, что же ты решила.

— Я больше не буду давать советы волшебница, — покорность и в моих словах и в позе.

— Поклянись силой Источника, — потребовал старик.

Мой яростный взгляд мог испепелить кого угодно, но этому человеку было плевать. Думаю, он уже привык не замечать ненависть.

— Я жду, лара Зертиш.

— Пусть сила покарает меня, если я дам совет любой волшебнице — рабыне. — Источник откликнулся на мои слова, и по комнате прошла волна магии, подтверждая клятву.

— Истинный Свет всегда уничтожит Тьму, — сыронизировал мерзавец. Живым шкуру с него сняла бы, если бы могла. Он еще не понял, что с клятвой его обманули. Больше советы девушкам я давать не стану, но вот приказывать мне никто не запрещал. Опять же Эдаре и Илоне я могу говорить все что угодно: они не рабыни. Церковник просто не знает, что мои слова теперь слова Наследника. Теперь волшебницы не смогут не подчиниться. Девчонкам гордость не позволила сказать об этом святым отцам: простолюдинка поставила аристократок на колени. Забавно. Другие же волшебницы, в чьи жилах нет благородной крови, просто не стали уточнять, как именно я «советовала» им. Разные люди, разные причины для молчания. Первое, что я сделаю, это запрещу им исповедоваться имперским псам. Теперь у каждой из них появится много неотложных дел!

— Раз мы поняли друг друга, дочь моя, — ласково проговорил Парис, — то следует внести еще одно условие в наше соглашение.

— Стесняюсь спросить, какое именно условие? — не сдержав негодования, поинтересовалась я.

— Дерзость не уместна, когда на кону стоят жизни твоих близких, девчонка.