Гнев богов

В следующее мгновение блондин-Пиас набросился на своего синеволосого двойника. Кулаки и проклятия летали в воздухе, молнии танцевали вокруг, как вдруг Ворриор нацелилась на Вируса, который ловко уклонялся от любого удара. Провода на его лбу снова замигали. Это был завораживающий танец контролируемой силы и холодного расчета. Я, идиотка, позволила себя отвлечь, и следующее, что почувствовала, – удар в лицо, отправивший меня на пол.

Мэдокс уселся на меня, расставив ноги, и с темным огнем в глазах занес надо мной кулак. Сердце зашлось в панике. Магия дрогнула на моих пальцах. Один прицельный удар, и сердце Мэдокса остановится, но я отпустила эту мысль. Его кулак врезался в мое лицо, с хрустом ломая нос, и я выплюнула кровь. Удар был не таким болезненным, как осознание того, что меня бил Мэдокс.

– Блад! – позвала я задыхаясь. Пес зашевелился и спрыгнул с моей кожи. Он зарычал и набросился на Мэдокса, сбивая с ног. Парень ахнул, когда они приземлились на мрамор. Мэд повернулся так, что зубы пса оказались в миллиметре от пульсирующей сонной артерии. Пес тут же отреагировал, повернулся и укусил парня за плечо.

– Нет! Не надо причинять ему боль! – в ужасе взвизгнула я, вставая с пола.

Пес тут же остановился и с извиняющимся видом посмотрел на меня. Я знала, что это было ошибкой, потому что этот Мэдокс был другим, и увидела его кинжал лишь тогда, когда он вонзился в горло моего пса. Я закричала. Эхо разнеслось по холлу, а Бладклоу заскулил. Его глаза удивленно изучали меня, когда он вдруг рассыпался в пепел.

– Почему… почему ты это сделал? – я растерянно посмотрела на Мэдокса, который, нахмурив лоб, рассматривал свою поверхностную рану.

Он не ответил, а лишь презрительно сморщил нос и уже в следующее мгновение пнул меня. Дерьмо! Время выпускать план Б! Я чувствовала, как Василиск шевелится на моей коже. Взгляд светло-зеленых глаз Мэдокса устремился к моему запястью: он увидел змею, которая уже срывалась с кожи. Его рука дернулась вперед, обхватила мое запястье и в следующее мгновение провела лезвием ножа по татуировке. Змея измученно сжалась. Как и я. Порез, судя по всему, прошелся не только по телу Василиска, но и по моей душе. Мы ревели и корчились от боли, и, казалось, с каждой каплей крови, вытекающей из раны, вытекала и жизнь Василиска. Я почувствовала горький вкус магии на языке и тяжело сглотнула. Змея обмякла.

– Ты что наделал? – ошеломленно выдавила я. Все мое тело в ужасе сотряслось.

Мэдокс лишь ухмыльнулся.

– Это секретный трюк. Нож из титана, поэтому у тебя останется шрам. Твоей скотине пришел конец. Извини!

– Пожалуйста, Мэдокс, – всхлипнула я. – Прекрати. Я всего лишь хотела к тебе.

– Ну, значит, ты ошиблась с тем, чего хотела, – усмехнулся он. – С чего ты вообще взяла, что я бы пошел с тобой? Ты же совершенно чужая! Разве я отправился бы с тобой в другой мир, который вот-вот рухнет? – он прижал локоть к моей шее и надавил. Выдавливал из меня воздух, и я начала беспомощно хрипеть. Пальцы дрогнули, но, тем не менее, я не сопротивлялась, потому что не хотела ранить его. У меня все заживет. А у него – нет. И в качестве благодарности он поставил мне фингал.

– С того, что мы семья! Вот с чего! – крикнула я ему в лицо. – В семье друг друга в беде не бросают! И после смерти тоже. Я всегда буду искать тебя. Всегда. Потому что люблю тебя. Без разницы, где ты, какой ты и в каком измерении.

Он уставился, занося надо мной дрожащий кулак. И дышал так же беспокойно, как и я. Рука болела, будто умерла вместе с Василиском.

– Семья? – тихо пробормотал он. – У меня нет семьи. Я всего лишь послушный песик на побегушках у богов, – он занес руку.

Я зажмурилась в ожидании удара, однако его не последовало. А когда приоткрыла глаза, сквозь ресницы увидела дуло дымящегося пистолета. Лучше не стало.

– Я все сделаю, – сказала Ворриор номер два, взводя курок.

Пуля с грохотом закрутилась в барабане, и я почувствовала запах пороха.

– Нет! Погоди, может быть…

Она отправила пулю мне в лоб. Я услышала выстрел, за которым последовал мужской крик. Пиас? Вирус? Мэдокс?

Я не знала, кто это был. Потому что стала кашей. В прямом смысле этого слова.

Глава 15 Этот Пиас злой как бык! Отрезай ему язык!

Самое трудное, что мне приходилось делать в жизни, – открыть глаза после всего произошедшего. Как только я это сделала, мир перевернулся. Все было размытым, а в ушах гудело так, будто машинист поезда отчаянно давил на кнопку аварийной остановки. С губ сорвался стон. Звук в ушах разнесся эхом, словно по тоннелю. Глаза не могли ни на чем фокусироваться. Кроме того, я пускала слюни. Я не была в этом уверена, но, казалось, все было мокрым от серебряной крови, которая хлюпала подо мной так, будто я обмочилась. Что, в общем-то, было вполне возможно.

Секунду! Я слышала голоса. Моя голова кружилась, пока я вдруг не уловила какое-то движение краем глаза. Черные крылья и любопытно рассматривающие меня фиолетовые глаза.