Гнев богов

– Это верно. Я давно пытался мыться только водой, но, к сожалению, вырос среди приматов, которые максимум катались в песке раз в две недели.

Мы одновременно посмотрели на Мэдокса, который только что вытащил что-то из уха и скептическим взглядом изучал свою находку. Когда он заметил наши взгляды, он тут же выбросил ее и сделал невинное лицо.

– Ну что?

Мы с Эшем расхохотались, заходя в конференц-зал.

– Вы опоздали! – донесся до нас ледяной голос, и смех тут же застрял у меня в горле. Боги элиты сидели на своих стульях, словно стойкие оловянные солдатики, и даже не моргали. Температура в комнате освежала, и дыхание паром кружило перед моим лицом.

Во главе стола стоял Пиас, скрестив руки за спиной. Он устремил на меня такой ледяной взгляд, что я слышала, как в моих волосах затрещали молнии.

– Извини, – пробормотала я, ощущая срочную потребность спрятаться за кого-нибудь.

– Может, умеришь пыл своего холодильника, Тантал? – сказал Вирус, когда подошел ко мне. – У нас есть более важные дела, чем твои проблемы с отношениями.

– Как выяснилось вчера, у меня нет отношений, соответственно, и проблем тоже. А теперь садитесь. Мы начинаем, – он указал на стулья, которые стояли не у стола, а у стены.

Он официально отделил нас от элиты. Я закатила глаза и села. Остальные последовали моему примеру. Пиас демонстративно не смотрел в мою сторону, и все же мне показалось, что я увидела, как напряглась его шея, когда Вирус ободряюще похлопал меня по плечу, а я улыбнулась ему в ответ.

Пиас резко откашлялся, и все в комнате вздрогнули. Неужели будет еще холоднее? Я сейчас умру от холода.

– Как я и говорил ранее, прежде чем нас прервали, – начал Пиас, окидывая нас взглядом замороженного снеговика, – наш план изменился. Вместо того чтобы незаметно и скрупулезно убирать с дороги по одному богу, мы сосредоточимся на уничтожении Олимпа и его пантеона. Наша главная цель – Зевс. Поэтому мы должны уничтожить его в самом начале. Это как отрезать голову курице: тело, может, и продолжит бегать, но все же будет уже мертвым. И тогда момент, когда все рухнет, станет лишь вопросом времени.

– И кто должен провести эту операцию? – с недоверием в голосе спросил Сейлор.

Пиас поджал губы.

– Мы все.

Сейлор, не веря своим ушам, фыркнул, а я скептически посмотрела на Пиаса.

– И как ты собираешься вытащить десятки богов из Тартара и доставить в Олимп? – поинтересовался Вирус. Провода на его лбу замигали. – Вероятно, нам даже из Аваддона выбраться не удастся. Боги все еще слишком сильны.

– Это мы обсудим позже, – прорычал Пиас. Вена на его шее пульсировала. – Поверьте, с момента нашего поражения я постоянно думал о том, что мы сделали не так. Прошелся по каждому плану, каждой возможности и сценарию. Вместе с О, – он указал на богиню, которая сидела рядом с ним, бледная как смерть. Она вцепилась в дымящуюся чашку, из которой поднимался зеленый пар. Что за ерунда все время была у нее в чашке?

– И что? – задал вопрос Онор. Распущенные рыжие волосы падали на его широкие плечи. Он обеими руками уперся в стол и наклонился вперед. – И как мы сможем победить?

Пиас сделал глубокий вдох и посмотрел на О. Она немного выпрямилась и облизнула сухие губы:

– Никак. В любом возможном раскладе мы либо терпим неудачу, либо несем огромные потери.

Мы неверяще уставились на нее.

– И почему ты хочешь, чтобы мы все равно отправились в Олимп? Это будет массовый суицид? – задал Мэдокс вопрос на миллион.

Пиас решительно улыбнулся.

– Я думал об этом, – сказал он, начиная ходить взад-вперед. – И пришел к выводу, что мы победим лишь тогда, когда будем точно знать, что произойдет, когда это произойдет и в чем мы ошибемся. Мы должны просто быть на шаг впереди.

– Мы не все тут оракулы, – со скептицизмом в голосе сказала Джендер. – Я правда не понимаю, к чему ты ведешь.

Пиас кивнул. Хак встал со своего стула и достал из кармана что-то черное и блестящее. Он положил вещь на стол и запустил ее в сторону Пиаса, который сразу же схватил штуку размером с пуговицу.

– Это камера, – объяснил он.

– Ух ты, как революционно, – усмехнулся Сейлор.

Пиас смерил его суровым взглядом, и по синим волосам пробежались несколько раздраженных молний.

– Это камера, которая может записывать картинку и звук, – снова начал он. – Она будет вживлена в наши мозги и сможет вести запись через глаз. Если нажать на кнопку, можно перемотать запись, и картинки начнут проигрываться в наших головах. Что бы ни произошло, мы сможем все пересмотреть. Если понадобится, в режиме замедленной съемки, чтобы подробно проанализировать каждое движение. Каждый из вас получит по камере.

Я нахмурилась и впервые взяла слово.

– Не понимаю, как это должно нам помочь. Даже если эта штука будет записывать все происходящее, в случае если старики надерут нам зад, она нам не поможет. Если, конечно, потом мы не планируем устроить вечеринку жалости к себе.

Уголки рта Пиаса дрогнули.

– Именно это нам и поможет, – сказал он, по-прежнему не глядя на меня. – Потому что у нас есть Эйдж.

Теперь все уставились на бога времени. Он, кажется, тоже был удивлен, даже почти в состоянии паники.