Глубокий сыск

Эллиот швырнул меня наземь и, не давая встать, принялся методично топтать мою спину. Наконец мне удалось схватить рукоятку иглострела. Я откатился в сторону, прикрывая голову левой рукой, и выстрелил Эллиоту в грудь.

Внезапно жизнь вновь замедлилась до обыденного темпа. На мгновение Эллиот замер, обхватил руками грудь… медленно завалился набок… Я был в такой прострации, что даже не додумался отползти — так он и свалился прямо на меня.

Выкарабкавшись из-под Эллиота, я узрел бегущего к нам Сэма Лунда.

— Переверните его на спину, а то задохнется, пробормотал я. Эллиот лежал неподвижно, уткнувшись лицом в песок.

Сэм встал на колени и не без труда перевернул великана Эллиота на спину.

Я, пошатываясь, встал на ноги. Похоже, обошлось без серьезных увечий.

— Надо, наверное, врача вызвать, — посоветовал я Сэму. — Он будет не в лучшей форме, когда очухается.

Сэм, сжимавший запястье Эллиота, поднял глаза:

— Он не очухается. Вы его убили.

— Быть того не может, — пробормотал я мгновенно пересохшими — не от зноя — губами. — Я всегда заряжаю только снотворным.

Грузно плюхнувшись на песок, я попытался нащупать Эллиотов пульс. Кровь в его жилах замерла. К моему горлу подступила тошнота. Хорошо еще, что я сидел.

— Как же так? — тупо промямлил я. Схватив Эллиота за другую руку, я принялся остервенело нащупывать пульс в ней. Ничегошеньки. Я зачем-то ощупал его шею. Мертв.

О всей глубине моего потрясения свидетельствует тот факт, что, сгибая и разгибая руки Эллиота, я даже не задумался о негигиеничности процедуры искусственного дыхания рот в рот. Я несколько раз ударил его в грудь, пытаясь сообразить, куда именно советуют бить в инструкциях по первой помощи, а затем, прижав губы к его рту, принялся вдувать в его легкие воздух.

Сперва я чуть не задохнулся от натуги, машинально дыша слишком часто. И, наконец, нащупал верный темп, только все впустую — состояние Эллиота явно не менялось. Я капитулировал. И так и остался сидеть подле покойника, хлопая глазами.

Сэм пригладил свободной рукой волосы, прикрывая лысину.

— Очевидный случай убийства из самозащиты.

— Чего? — ошарашенно переспросил я.

Сэм повторил сказанное.

На песок упала тень — это люди, бросив свои дела, стекались посмотреть, что случилось.

Сэм обернулся к ним:

— Возвращайтесь к работе. Эллиот Пардо мертв, но по собственной вине.

Из коллективных уст толпы вырвался крик изумления. Потихоньку рабочие и археологи разошлись по своим местам, и на раскаленном песке остались мы втроем: я, Сэм и труп Эллиота. Каково ему было умирать? Что за мысли пронеслись в его голове в последний миг? Или он даже не успел осознать, что настигнут смертью?

Сэм связался по своему микрокомпу с полицией, ну а я просто сидел на песке, не чувствуя зноя, не видя солнца.

II. Забудьте слово «смерть»

Мне показалось, что до прибытия полицейских прошла целая вечность. Однако они прилетели на вертолете — значит, максимум спустя полчаса. Все это время я просидел подле Эллиота.

При виде полицейских я очухался ровно настолько, чтобы сообразить встать и представиться.

Хладный труп Эллиота унесли в вертолет, а нас с Сэмом разделили, приставив к каждому из нас по полицейскому. У моего хватило настойчивости вытянуть из меня всю историю. Правда, я умолчал о шкатулке в Эллиотовой квартире — во-первых, она уже не имела отношения к делу, вовторых, пришлось бы объяснять, как я туда проник. Полицейский, видимо, принял мои объяснения — ему были известны случаи аллергической реакции на иголки со снотворным, а аллергия в сочетании с переизбытком адреналина в крови иногда вызывает летальный исход. Редкое, но в принципе вероятное стечение обстоятельств.

Полицейские сравнили свои записи, очевидно, в поиске расхождений между моей версией и версией Сэма. И, наконец, пригласили меня прокатиться с ними в город и еще кое-что объяснить.

В Далладе меня допрашивали все о тех же нудных подробностях, раз за разом перефразируя прежние вопросы, пока у меня язык не начал отваливаться.

Когда меня соблаговолили отпустить, я отправился на Восточный Рынок. Меня преследовало смутное чувство, точно в мои глазницы вставили чужие глаза. Я брел от одного скопления живых существ к другому. Если, оглядевшись, я замечал, что вокруг пусто, то немедленно устремлялся к самой плотной толпе и ввинчивался в самую ее гущу. Возможно, мне казалось, что Эллиотова смерть пристала грязью к моему телу и нужно очиститься в бурных потоках жизни.

И так я бродил долго, не знаю, сколько часов. Потом заковылял в контору, напрочь позабыв о неисправном кондиционере.

Свернув в свой темный переулок, я направился к двери конторы и только в самый последний момент заметил, что перед ней на ступеньках ктото сидит. Кейт.

— Привет, — хрипловато произнесла она.

— Привет.

— Я тебе пыталась дозвониться.

— А я микрокомп отключил.

— Ты не собираешься пригласить меня войти? спросила она, не дождавшись продолжения.