Глубокий рейд

— Сань, ну в самом деле… — Аким даже злиться немного на него начал, во-первых, потому, что ни о каком повышении сегодня не было и речи, а во-вторых… — Ну какой вахмистр… В самом деле… Ты как первые полгода служишь! Вахмистр — звание штабное, я хоть один день в штабе отслужил?

— Это что же значит? — не унимался Каштенков. — Тебе звёздочку дадут, что ли?

«Звёздочку… — Сашка имеет в виду звание прапорщика. — Неплохо было бы. Звёздочка… Всё-таки не лычки на погонах, — но это всё пока только мечты. — Вот этот Куницкий… Дал повод помечать!».

— Ничего мне пока не дают, — закончил Саблин этот разговор, от которого только пустые мечты в голову лезут.

— Эх, а хорошо бы внеочередное получить, — говорит Каштенков с такой сладкой мечтою в голосе, как будто это ему звёздочка на погоны светит.

— Ты лучше вспоминай, где наши палатки, — говорит ему Аким.

— Да никуда они не денутся, — чуть разочарованно отвечает Саня. — да вон они, вторая и третья справа.

Так они добрались до своих казаков, которые к тому времени все уже спали, и, ложась на свою резко пахнущую инсектицидом раскладушку, Аким думал не только об оставшихся днях, что нужно провести на фронте, но и о том, что неплохо было бы вернуться в станицу с новыми погонами.

А утром, когда казаки его взвода уже грузили своё оружие и амуницию на машину, его вызвали в штаб сотни. Урядник, честно говоря, хотел найти вахмистра Куницкого и всё-таки узнать у того, почему он думал, что Саблину присвоят звание. Но вестовой его сразу потащил в отделение командира. А там его ждали сотник Васин и подсотенный Черкас.

И подсотенный после приветствия спросил у него:

— Саблин, а ты похоронные документы на павших казаков оформил?

— Никак нет, рапорт писал для есаула, а вчера в «полк» ездил, — объяснялся Аким.

— С этим тянуть не нужно, — сказал ему сотник.

— Есть не тянуть, — обещал урядник.

А потом Васин подошёл и протянул руку:

— Ну, наверное, уже не увидимся до осени, в общем, поздравляю вас, урядник, с присвоением внеочередного звания.

И Черкас тоже сказал:

— Ну, что сказать… Заслужил, Аким. «Присвоение» тебе в канцелярии полка выдадут уже. Ты зайди туда сегодня.

И тоже пожал руку Саблину.

Он вышел из штаба, когда казаки уже залезли в грузовик и ждали только его. Аким влез в кузов, хотя мог бы поехать в прохладной кабине, уселся на тюки с чем-то мягким, и Саня сразу спрашивает его:

— И чего тебя вызывали? Прощались?

— Прощались и просили не тянуть с похоронными письмами, — ответил Саблин.

— И всё? — как-то странно спрашивает Каштенков.

— А что ещё? — Акиму почему-то не хочется говорить ему о звании сейчас, может, потом как-нибудь.

— Ну, может, ещё что тебе сказали? — спросил у него заместитель. И в голосе его было что-то хитрое.

— Ты, может, отстанешь от меня? — говорит Аким и стучит по крыше кабины грузовика: поехали.

А сам поглядывает на своих казаков и вдруг видит, что те все смотрят на него и улыбаются. И тогда Аким вдруг понимает, что они все знают о его повышении. Он поворачивается к Сашке:

— А когда ты узнал-то?

— Да мне всё тот ночной разговор покоя не давал, ну, я поутру пошёл к вахмистру, а он и говорит: вечером, как раз перед вашим приездом, пришел из полка приказ о присвоении. Вот он нас и поздравлял. Ну что, значит, звезда на погон?

— Да вроде… — отвечает Аким.

А приказной Величко, закуривая сигарету, и говорит:

— Вот она, жизнь казачья: кто-то в землю лёг, а кто-то звезду получил.

Каштенков смотрит на него зло: ты к чему это? Но вслух произнёс лишь то, что запомнили все они с первых дней службы:

— Не плачут казаки по павшим.

— И то верно, — соглашается Величко. И его, в принципе, можно понять, он с Кузьмой Клюевым в четвёртом взводе много лет служил.

Но и Саблин не виноват, что снаряд китайский так неудачно пробил перекрытия блиндажа на шестом посту. Например, блиндаж самого командира тоже завалило. В общем, всю оставшуюся дорогу о повышении командира казаки больше не разговаривали.

А когда были в канцелярии полка, Аким получил звание официально, как положено, с приказом, и заодно зашёл к сотнику Муравьёву — он занимался комплектацией подразделений — узнать, когда в его взвод прибудет пополнение, а тот ему и говорит:

— В ваш взвод пополнения не будет, вам до конца призыва сколько там… две недели осталось, что ли? Всё равно потом домой поедете, так что сидите в сводной сотне как есть, вдевятером или сколько вас там осталось.

И это была хорошая новость. Гранатомёта у него во взводе не было, пулемёта не было, у части казаков и броня была некомплектная. Это не взвод, а название одно, такой взвод и пристроить некуда.

Так что можно было спокойно досиживать последние деньки призыва в тылу. И пусть Сашка злится на местную столовую, он был согласен обедать и ужинать в толчее, торчать на глазах у полкового начальства, лишь бы под конец срока снова не угодить под тяжёлые «чемоданы» китайцев.

Правда, его взвод подняли ночью за четыре дня до конца призыва, всех его казаков стали собирать и спешно раздавать боеприпасы. С ними получали боекомплект ещё взводы из сводной сотни.